Он прокручивает отрезок с записью, сделанной полицейским дроном. Смерть Розмари мелькает где-то между 32:34 и 32:37. Три секунды, горстка размытых пикселей: гремит взрыв, оказавшихся рядом моментально раскидывает по сторонам, машину ФБР раскурочивает. Он перематывает — заново, снова и снова. Террористы «Долины» разбегаются мелкими точками, тащат под руки своих уцелевших, суетятся, будто кто-то случайно наступил на муравейник. Он пытается отследить — кто из них, чёрт их дери, виноват в смерти его человека. И видит: точку один — белые волосы, выделяющиеся на фоне всех снующих, именно она крепит бомбу на машину; точку два — явленного лидера андроидов-радикалов, который отдавал указания эту бомбу установить.
Сами того не подозревая, они наполняют Яна всем тем, что андроиду знать, вроде как, не положено:
отчаяньем, горем и ненавистью.
У Розмари решительно нет ни сил, ни времени на уборку, вкусную стряпню и разговоры ни о чём. Домой она возвращается, если повезёт, за полночь. Ян быстро осваивается, готовит низкокалорийный ужин, высчитывая возвращение Розмари точно в срок, чтобы тот не успевал остыть. Ян — не с первой попытки — собирает рабочий кейс так, чтобы Розмари не запуталась в порядке собственных бумаг. Ян выискивает программы расслабляющей йоги, которую рекомендуют людям с потенциальном риском переутомления в результате переработок.
Розмари сама не замечает, как начинает разговор про революцию, андроидов и их право на жизнь. Аккуратно бросает, что если Ян когда-нибудь захочет уйти, то она не станет его держать. Розмари сама не понимает, что забыла в той змеиной норе, нервно смеётся: «в Бюро с добряцкой моралью не выжить, приходится адаптироваться». Рассказывает, как им на стол всё валятся и валятся кипы нераскрытых дел с участием андроидов; как в Детройт приезжает масса экспертов, и следом же чертыхается: «экспертов в том, как тешить своё эго и ничего не делать». У Розмари действительно добрая душа, она умеет сочувствовать, что, разумеется, мешает работе. Ян участливо интересуется стоит ли ему доработать блок психологической помощи, если ей вдруг захочется выговариваться почаще. Розмари несколько секунд странно смотрит на него, насмешливо вскидывает рукой: «что хочешь, только, ради бога, пореже включай телевизор».
Ян, конечно же, про революцию знает. Про требование свободы, про нарастающее в обществе напряжение, про девиантность и её последствия. Всё это не вызывает в нём ни единого отклика. Он знает, что выбрал бы остаться с Розмари даже в том случае, если бы Маркус ворвался к ним в дом и лично «пробудил» его.
Для Яна не существует мира, где нет Розмари и их уютной размеренности. И едва ли ему хочется что-то менять.
Пятого декабря Зловещая Долина заявляет о себе. Розмари в тот день непривычно взволнована, Ян не решается досаждать расспросами. Теребя в пальцах ключи, она бегло оборачивается и произносит: «сегодня я вернусь гораздо позже обычного».
Розмари оказывается в числе агентов, сопровождающих машину со схваченными Хлоями. Её жизнь, как и жизни всех находившихся в ней служащих ФБР, уносит взрыв.
Ян, впервые за свою короткую жизнь, не видит ни одной причины отсиживаться в стороне. И всё это — революция, разговоры о свободе андроидов, делёжка сторон, девиантность — разом начинают иметь для него смысл. Ян думает, что если и обрёл свободу, то свободу отомстить. Тем, кто пришёл в его дом и — о да, ещё как «пробудил» — перевернул всё с ног на голову.
Тем, кто его дом у него отобрал.
