Отчаянно желающая увидеть родителей и в какой-то момент получившая сообщение о том, что они обязательно приедут на Рождество, Лиз преисполнилась неестественной радости, была готова прыгать на шее у Боба и чуть ли не танцевать от восторга, но... Сочельник пришёл и прошёл. И, сидя в просторной комнате, она тихо плакала, не замечая, как горькие слёзы, одна за другой, падают на праздничный торт, который она не станет есть, а в итоге выбросит. И что Боб, не говоря ни слова, молча снимет с головы праздничную шапочку и легонько опустит руку ей на плечо. Она уснёт, сжимая его палец и всё ещё немного подрагивая от рыданий.
А на следующий день снова будет вести себя как обычно... после того, как избавится ото всего, что напоминает ей о Рождестве. И первый раз дойдёт до родительского бара, чтобы открыть бутылку яблочного сидра и захмелеть всего от пары глотков.
Вздохнув, Лиз поняла, что этот год пройдёт примерно в таком же ключе, потому что в логове, вообще-то, есть дела, а ещё ей надо бы на время съездить в Мексику, чтобы проведать Блэк Ланг. Дела у них шли в гору, и часть банды всё-таки осела где-то между Эль-Пасо и Сонорой, создав почти что безопасный канал поставок. Элизабет была искренне рада за то, что в конце концов они смогли наладить бизнес и это, возможно, могло бы помочь добраться даже в Дорадо, чтобы создать альянс между Мертвецами.
Но теоретическую поездку в Мексику нарушило всего одно сообщение. Лиз с удивлением открыла его, заметив знакомые инициалы (и после их встречи в Калифорнии она переименовала Ангелу в контактах, назвав её полным именем, поскольку стала воспринимать всё это куда серьёзнее; "Пёрышками" доктор Циглер была только в моменты несерьёзного флирта, однако Элизабет считала доктора Циглер мягкой и тёплой, так что не собиралась отказываться от этого прозвища).
"Мне не с кем отпраздновать Рождество. Составишь мне компанию?"
Что-то внутри Элизабет кричало о том, что это плохая идея; что с её сложным отношением к Рождеству не стоит даже рыпаться, и что если этот праздник создаёт у неё крайне плохое настроение, не стоит портить его Ангеле. Она ответила ленивым "может быть, док", оставляя себе место для раздумий, но в этот момент уже направлялась в Цюрих, даже не спросив у Ангелы никаких контактов, чтобы можно было встретиться. Кое-что понимая в поиске информации и кое-чему научившись от Пи-Ти, она заблаговременно вычислила место работы Ангелы, но по прибытии в Цюрих у неё осталось полно времени. Ну, то есть, полно для того, чтобы снять дорогой люкс в единственном приличном отеле (а люкс там был только один) и пройтись по магазинам, в основном делая упор на еду. Лиз также успела подобрать подходящий костюм для прогулок. Зима в Швейцарии толком не была зимой, но это ничуть не расстраивало Элизабет, которая не слишком чувствовала рождественскую атмосферу и уж точно не связывала её с наличием или отсутствием снега. Она купила строгий костюм из смокинга и брюк, считая, что этим уж точно сможет удивить Ангелу, даже если вдруг неправильно поняла её, и док говорила не о свидании. Одевшись, Лиз накинула сверху пальто и, оставив в номере совершенно потрясающий по масштабам беспорядок, отправилась на встречу к госпиталю, где работала Ангела. Достаточно внушительная взятка охраннику позволила ей проехать внутрь, не обзаводясь пропуском, а ещё пара неплохих презентов дежурившим на парковке сделала возможным узнать, как вообще доктор Циглер добирается домой. Машина, кстати, была арендованной, потому что проблем с законом в Цюрихе Эш не хотела... во всяком случае, не тогда, когда это могло помешать ей в приятном времяпрепровождении.
Цилиндр не был в числе любимых шляп, которые Лиз чуть ли не коллекционировала, однако ей хотелось верить, что док будет слишком занята и не заметит приятного сюрприза. Во всяком случае, надвинув его плотнее на глаза, Эш была уверена, что Ангела не обратила внимания на неё, погруженная в свои мысли.
— Эй, красавица, — нарочито развязно, чтобы привлечь внимание, начала Эш, и добившись его, подошла ближе, — Здравствуй, Энджи. Я подумала, что сделать тебе сюрприз будет хорошей идеей.
Она чуть склонила голову, извлекая из-за спины розу, которую купила по дороге в совсем недорогом, но любопытном месте. Цветок понравился ей по внешнему виду, поэтому его цена оказалась совершенно неважной. Другой рукой Эш плавно взялась за ладонь доктора, когда та протянула её к цветку, и мимолётно коснулась её губами.
— Надеюсь, что твои планы ещё в силе.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Эш не слишком задумывалась о последствиях (и это было очень в её духе), но на самом деле она ехала сюда, чтобы просто увидеть Ангелу. Будучи занятая насущными делами, связанными с бандой, Лиз казалось, что за то недолгое время, что они не виделись, она уделяла доктору Циглер ничтожно мало своего времени, даже если говорить о простой переписке. Эш была не слишком опытна в отношениях, которые продолжались больше недели-другой, но она могла купить кого угодно, если только человек не был слишком упрямым. Да, времена работорговли давно прошли, но внимание и любовь людей всё ещё можно было купить за деньги. И обычно те, у кого были чувства, отчаянно нуждались в этих деньгах. И наоборот, имеющие при себе деньги, искали такие чувства.
Лиз поняла, что всё плохо, когда она перестала чувствовать свою обычную, почти что маскулинную, уверенность в присутствии Ангелы. Та и сама наверняка заметила это по мелочам, которые не бросались в глаза по одной, но в то же время были слишком заметны, если смотреть на ситуацию в целом. Ангела не поднимала этот вопрос, поэтому Эш было спокойнее. Но в то же время она очень хотела, чтобы Пёрышки... нет-нет, не Пёрышки, а доктор Циглер наконец сделала что-то такое, что даст ей, не меньше сомневающейся в этом, знак. И приглашение Элизабет посчитала как раз таким знаком.
Несмотря на прохладный ответ, она летела на эту встречу как на крыльях, не сомневалась в том, что будет выглядеть глупо в этом дурацком, пусть и не слишком высоком, цилиндре. По большей части, на мнение всех других людей Лиз было плевать, она просто хотела наконец разрушить это проклятие, преследующее её всю жизнь. И пока всё этому только благоволило.
— Ну да, — она выдохнула не сразу, наслаждаясь объятьями, — Бросила бы я тебя тут одну, док? К тому же, я тоже скучала, — неоднозначно заметила Лиз, имея в виду не только относительный штиль в делах банды, но и вполне конкретную грусть всего по одному человеку. Почему-то сказать именно так было легче, чем отметить такой факт напрямую.
— Я сняла люкс, — с лёгкой улыбкой заметила Эш, — В отеле Савой. Он там такой один, так что, — она усмехнулась, — Возможно, нужно было взять что-то менее приметное, но тут меня пока не ищут, а документы на чужое имя делают меня чуть менее заметной. Добавить к этому другую одежду — и вот я уже мало чем напоминаю преступницу в розыске, -  она едва осязаемо провела рукой по волосам Ангелы.
— Пойдём, — чуть касаясь талии Циглер, Эш провела её до своей машины, усадила в салон и только потом заняла место сама. В салоне Лиз немного задержалась взглядом на обнажённых ногах Ангелы, но промолчала — снова портить это флиртом показалось чересчур глупым занятием.
— Давай поедем к тебе, — легко предложила Элизабет, — Но по пути можно заехать в несколько мест и набрать всякого, чтобы..., — она немного запнулась, не веря в то, что говорит такие слова, — лучше прочувствовать Рождественскую атмосферу.
Выполняя желание Ангелы, Эш всё-таки взяла круассанов, которых ей так хотелось, а в торговом центре, где они сделали вынужденную остановку, пришлось задержаться подольше, учитывая просто сумасшедшее скопление народа. Тем не менее, цены под праздник оказались такими, что распугивали определённый процент покупателей, а это было Эш только на руку — уж на что-что, а на Ангелу она тратила любые суммы, почти не задумываясь. Да, помощь Овервотчу не была помощью лично Ангеле, но Эш предпочитала не думать, что помогает тем, кто когда-то разбил и почти уничтожил её банду. Она помогала именно доктору Циглер. Делать мир лучше, когда сама не слишком соответствовала этой важной миссии.
Гастрономическую программу они быстро выполнили в полном объёме, так что Ангела могла бы начинать что-то готовить уже по возвращению домой, но Эш решила, что может себе позволить купить интересных ёлочных игрушек и светящуюся гирлянду — помнится, у Террана такая висела в комнате, и он обычно не ждал Рождества, чтобы включать её. Не говорил, конечно, зачем, но мерцающие разными цветами огоньки, очень успокаивали и настраивали на умиротворяющий лад. Эш прониклась похожими чувствами, пока рассматривала одну такую на витрине.
Элизабет во многом полагалась на Ангелу, пока что разве что не признаваясь в своём нулевом опыте празднования Рождества. Она понимала, что на это отводится буквально всего несколько часов, но каждый раз, из года в год, была лишена всей этой приятной суеты, приготовления пищи, тёплых разговоров и прочих по-домашнему милых вещей, поскольку дом и семья в понимании Эш не были связующими одной цепи.
Лиз взяла на себя весь труд по переноске продуктов и сувениров в квартиру Ангелы, несмотря на нежелание последней просто подготовить что-нибудь особенное. До Сочельника оставались ещё сутки, однако почти все начинали праздновать уже сегодня — это для большинства людей были дни, наполненные приятной компанией и разговорами, вкусной едой и напитками. Обычно в это время было проще грабить, потому что поток людей, как это ни забавно, стихал прямо перед самым Рождеством — все стремились побыстрее разобраться с покупками, чтобы не тратить на это много времени.
Эш помогла Ангеле с тем, чтобы разложить продукты, но после этого, точно маленький ребёнок, вцепилась в гирлянду, потратив некоторое время на то, чтобы поиграть с интенсивностью мерцания и программируемыми цветами. Устройство было интуитивно понятным, но Лиз, прежде лишённая такого удовольствия, кажется, провозилась с этим добрую треть часа, только потом осознав, что даже не привела себя в порядок после улицы, только скинула туфли. Отложив в сторону цилиндр, Эш пригладила волосы, заглянула в ванную и, наконец, прошла на кухню, где и нашла пернатую.
— А ведь праздник только завтра, — с каким-то запоздалым удивлением заметила Лиз, — Чем бы ты хотела сегодня заняться?
Она сделала несколько плавных, почти что крадущихся шагов к Ангеле. Руки Эш легли на её талию, легонько сжимая. Горячее дыхание опалило шею доктора. Лиз коротко поцеловала Ангелу, скользя руками чуть ниже, до края юбки, совсем нескромно поднимая её вверх, но, впрочем, не задирая совсем.
— У меня есть несколько идей, чем мы могли бы заняться, Энджи.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Эш считала себя чутким человеком, но в то же время у неё было отличное умение, которое она сама называла "закрывать глаза". Зная и чувствуя, как поведут себя люди, иногда Лиз не хотела внимать их просьбам. Жёсткость нужна была ей, чтобы руководить бандой — тряпку другие бандиты никогда бы не приняли. Да, она начала этот путь вместе с Маккри, но когда он пропал, Элизабет Эш сохранила своё имя и со временем только приукрасила его дерзкими грабежами, убийствами и репутацией преступной королевы юга США. К ней боялись соваться законники, с ней хотели сотрудничать мексиканцы, отмечая её умение вести дела и совсем не лишнее великодушие. Но порой...
Порой Эш была таким человеком, который мог разве что оттолкнуть любого, кто не был замешан в криминальном мире. Она могла позволить себе лишнего — выпить, послать человека, с которым лучше не шутить, в придачу дав ему по лицу. Могла ввязаться куда-нибудь, рискуя поплатиться своим и так не самым лучшим прикрытием. А Ангеле лучше было не знать, чем заканчивались похождения Элизабет в духе "отношений на один вечер". После Маккри она так и не смогла начать встречаться с мужчинами, да и до этого не слишком их жаловала. С момента "предательства" Джесси и до сих пор в ней жила какая-то странная обида, которая невероятным образом передавалась на всех потенциальных мужчин, среди которых были и её достаточно хорошие друзья. Но мужчин она уважала, а вот женщины — в духе тех, что сидели и стояли рядом с ней, пока она, например, играла в покер на закрытом вечере — удостаивались и вполовину не такого уважительного отношения. Лиз брала их — грубо рвала платья, царапала нежную кожу, была диким зверем, которому всегда мало насладиться покорностью и благоговением жертвы. Она искала настоящих эмоций и как будто провоцировала девушек закричать, уйти, сорваться с крючка. Когда такое случалось, Лиз чувствовала себя живой. И хотя она никогда не ставила себе целью ходить куда-то для того, чтобы это оканчивалось спонтанным и быстрым сексом, Эш каждый раз перед выходом цепляла на ремень под одеждой фаллос в надежде, что сегодня очередная цыпочка не выдержит её темпа, грубо пошлёт, ударит по щеке и уйдёт, оскорблённая в лучших чувствах. И что женщина, чьё хищное отражение всегда взирало на неё из зеркала, почувствует наконец удовлетворение. Её глаза, светящиеся демоническим огнём, погаснут, а рога и хвост окажутся просто разводами на давно немытом стекле.
Элизабет могла бы припомнить ту-себя, которой была ещё несколько лет назад, но дай она сейчас себе волю, и можно было натворить очень плохих дел. Эш не хотела показывать это Ангеле. Она могла показать это кому угодно — а Джесси, наверное, и так знал — но не доктору Циглер, чьи взгляды и помыслы вкупе с всегда готовым помочь видом заряжали всех окружающих на добрые дела. Не на то, чтобы силой склонять к совершенно ненужному сейчас сексу. Эш представила — только представила! — как она рвёт одежду Энджи, наклоняет её и грубо терзает плоть при каждом чувственном толчке в неё.
Постаралась тихо сглотнуть. Её тошнило, потому что эта картинка ещё стояла перед глазами. Она даже не заметила, как закусила губу и теперь как будто старалась сдержать спазмы, кусая её снова и снова. Но...
Эш не знала, что ей сказать. Что сказать человеку, для которого ещё утром у неё были припасены такие слова, которые, наверное, ждала услышать от неё каждая женщина. Каждый мужчина. И пока ещё никто не удостоился.
— Не за этим? — тупо повторила Элизабет, поднимая брови. Почему-то эти слова Ангелы как будто вообще не имели смысла, учитывая то, что некоторые ласки, вроде лёгких поцелуев и почти интимной близости воспринимались Ангелой совершенно нормально, — А зачем тогда?
Она затаилась, ожидая ответа, но не могла просто игнорировать следующие слова. И.. эти слова ей очень хотелось запить купленным виски. Ангела, правда, не понимала, к чему Лиз в числе прочих и довольно лёгких напитков прихватила и односолодовый, но... выходит, всё-таки не зря.
Эш чувствовала, как её захлестнуло настоящим ураганом. Он крутил её в мощных потоках ветра, пока она — настоящая Эш — сжалась до размеров собственного сердца, как будто совсем замершего и ожидающего приговора.
— Не хочешь, но тогда... зачем, — Лиз поняла, что сейчас ей, опытному дипломату, который не только умеет стрелять, но и говорить правильные вещи, не хватает слов, чтобы выразить свои мысли, — Зачем ты делала всё это? Чем было это приглашение, если не свиданием? Зачем ты столько времени держала меня рядом? Деньги? Защита?
Эш хмыкнула, её лицо наконец приобрело привычное выражение.
— Тогда это, пожалуй, имеет смысл. Я и правда много тебе дала — забирать уже поздно. И сама виновата. Но последняя моя ошибка была в том, чтобы думать, что кому-то не плевать на меня. На того человека, который стоит за образом, нарисованным в социуме. Не страшно. Совсем не страшно, что тебе плевать на меня. Моим родителям тоже было плевать.
Эш медленно направилась в комнату с ёлкой. Теперь мерцание гирлянды её раздражало. Ей хотелось испортить это Рождество и... она могла бы это сделать. Но прежде всего, чтобы и дальше не спорить с Ангелой, которая тут же начнёт убеждать её в обратном, Эш выслушала что успела, но ушла. Не сказав больше ни слова. Не стала заламывать руки и устраивать из этого спектакль. Она была гордой женщиной, которая не терпела отказов, но и предлагала себя не всем и каждому. Доктор Ангела Циглер удостоилась этой, без лишнего пафоса будет сказано, чести. Но ей оказалось это не нужно.
И Эш ушла.
Из её квартиры. И очень надеялась, что из её жизни. Она удалила все её контакты, поместив их в чёрный список, потому что считала, что говорить больше не о чем. Бутылку она всё-таки оставила у Ангелы, как и цилиндр — голове теперь было не совсем уютно на морозе. Тем не менее, на машине Эш быстро добралась до отеля, а уже там, в люксе, у неё было припрятано достаточно спиртного, чтобы устроить вечеринку на несколько персон. Эш кое-как побросала обувь и пальто, расстёгивая смокинг и опускаясь на кровать. В принципе, роскоши пить весь отпуск у неё не было, поэтому можно ведь, ещё можно было сообразить хоть что-нибудь и спасти это Рождество. Окончательно потерявшая веру в этот праздник, Элизабет стёрла с нижнего века одинокую слезинку и через силу улыбнулась, всё-таки поднявшись и извлекая из бара заветный виски.
— Значит вернусь к охоте. В этом городе это обещает быть интересным.
Она решила не пользоваться стаканом и сделала хороший глоток прямо из горлышка, решив, что можно начать пить сегодня, встретить тут Рождество, которое едва ли как-то ограничивало её в передвижениях, а потом уже уехать. Даже не посмотрев на красоты Цюриха. Но и не ограбив ни одного хвалёного швейцарского банка.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Давать обещание "не пить много" было в корне провальным. Эш обнаружила себя на полу в номере далеко за полдень. Полураздетой, с жутким желанием выпить ведро воды, но... кроме этого не было ничего. Физическое состояние как будто забрало, отвлекло на себя душевную боль, но Лиз не могла так просто купиться на это ощущение — она знала, что душевная тянущая боль нагонит её где-то на полпути отсюда. Может быть, уже в Аризоне, когда она снова наткнётся взглядом на вещи, которые так любезно давала ей Ангела. Что ж, они обещали неплохо гореть, политые керосином, пока она будет меланхолично прикладываться к бутылке. Размышления об этом в дороге рисковали сделать Эш чернее тучи, но она ещё держалась. И всё-таки не хотела делать это единственными эмоциями, которые будет испытывать.
К тому же, даже несмотря на отвратительный вчерашний день, у Элизабет были некоторые планы. Да, она не могла быстро обзавестись оружием и ограбить банк (хотя и подозревала, что сможет сделать это даже без оружия), но могла хотя бы попытаться приобщиться к культуре этого города. Вопреки ожиданиям, Цюрих не ассоциировался у Эш именно с Ангелой, и свою нетерпимость, которая отказывалась подчиняться контролю, Лиз оставила во вчерашнем дне. Во всяком случае, она надеялась на это, когда на полпути к найденному с помощью поиска в сети сексшопу, желание охотницы совсем утихло. Эш всё-таки туда заглянула, но единственное, чем она всё-таки обзавелась — платьем. Кожаным, но полностью приличным, учитывая то, что она собиралась надеть его на какой-нибудь вечер, куда можно было попасть только достаточно заплатив. В теории, это могло бы стать началом новой деятельности, если бы Эш верила в то, что на Рождество можно в корне измениться, однако политика привлекала её всё так же слабо.
День плавно превратился в вечер, когда Элизабет вернулась в отель с новыми покупками, но не спешила их разбирать, только достала платье и задумчиво водила по нему руками, словно пытаясь разгладить несуществующие складки. Желание пойти куда-то в таком настроении, как это ни странно, тоже угасало на глазах и к тому моменту, когда Лиз втиснула себя в это кожаное великолепие, пропало совсем. Она достала из упаковки сигару, накинула на плечи пальто и вышла на балкон, чтобы покурить. На ум снова пришёл Джесси, который отвергал её попытки только потому, что считал её слишком богатой для себя. Подумать только, мелкий беспризорник, которого она нашла влезшим к себе в дом, имел какие-то принципы, хотя она — девчонка из богатой семьи — всегда старалась помочь ему, даже не требуя ничего взамен. И чуть только у неё появились требования, как он соскочил с крючка. Ну, то есть, Лиз не вела счёт и не делала это игрой, просто... ей хотелось тепла, которого она так и не получила от родителей. Но все люди вокруг видели в ней только деньги и связи. И это не могло в полной мере осчастливить саму Элизабет. А сейчас рядом с ней даже не было Боба, которого она, конечно, оставила в Аризоне.
— О чём я только думала, — с какой-то печальной улыбкой подумала Эш, выпуская изо рта ароматный дым и глядя куда-то вдаль. Было прохладно — особенно для неё, привыкшей к жаркому и сухому климату — но вполне терпимо. Она зашла в номер, оставив дверь на балкон чуть приоткрытой. В дверь негромко постучали, но Лиз не планировала открывать — обычно это были официанты или горничные, которые спокойно реагировали на подобное игнорирование сервиса. Всё-таки это была их работа, особенно для посетителей, отдавших бешеные деньги за люкс. Эш не стала мелочиться и сняла его на всё время отпуска, хотя деньги за оставшиеся дни планировала забрать, закрыв все вопросы куда раньше. Учитывая беспорядок в номере, Элизабет отводила себе время до завтрашнего вечера — можно было успеть забрать всё своё, привести вещи (и заодно голову) в порядок. Стук не повторился, но Эш вдруг услышала знакомый голос и, сама не понимала, почему сразу же оказалась у двери. Рука замерла возле сенсорной панели.
— В каком виде? — чуть не вырывается у неё вслух, и, пожалуй, это немного нечестный приём со стороны доктора Циглер. Может, не специально использованный, но Элизабет, движимая любопытством, всё-таки открывает. И не слишком плотно запахнутое пальто Ангелы открывает её гораздо более интересный вид.
— Ты пришла, чтобы поиздеваться надо мной? — хочет сказать Эш. И её останавливает только то, что сама Ангела уже обозначила цель своего визита. Лиз не замечает, как руки на груди опускаются, приглаживая невидимые складки на платье, которое чуть поскрипывает, когда она делает несколько шагов назад, пропуская Ангелу, а потом закрывает за ней дверь.
Элизабет не спешит начинать разговор, но чувствует, что ей надо прокомментировать приход Ангелы и то, почему она вообще впустила её, считая, что та сейчас уколет ещё больнее, учитывая внешний вид. Лиз могла бы грубо схватить её и добиться того, чего хотела ещё в молодости, ведь тогда было ещё глупее отрицать сексуальное возбуждение, которое она испытывала, глядя на хорошенькую Ангелу, которая добивалась потрясающих успехов и при этом была так хороша собой. Но сейчас ей… хотелось и не хотелось этого делать. Она уже попробовала сама и… обжигаться было слишком больно. Казалось, тело горит и жалуется на этот ожог так явно, что даже простое прикосновение будет мучительным для Эш. Ей бы хотелось, чтобы Ангела разделась перед ней сама, но… ещё больше ей и правда хотелось поговорить, потому что после одной только реплики доктор Циглер стала для неё бесконечно далёкой, как будто между ними никогда ничего не было.
— Ты пришла поговорить... в этом? — серьёзно спрашивает она, понимаешь, что даже этот наряд не выбьет её из колеи, хотя, быть может, доктор Циглер и хотела этого. Эш вспоминает вчерашний день, слишком глубоко погружается туда и уже ищет взглядом пузатую бутылку, ещё полную примерно на треть.
Лиз хотелось начать перепалку, но вместо этого она сделала долгий глоток из бутылки и как будто не дала словам вырваться. Ещё вчера, у Ангелы дома, в ответ на её главный упрёк Эш могла бы сказать "ты помогала, потому что это твой долг", но бить в ответ не хотелось. Элизабет была такой же слабой перед чувствами, как и другие люди. Возможно, даже куда более слабой, ведь в детстве это закалило её, однако заставило требовать того, чего ей так недоставало.
— Говори, я тебя слушаю, — в этот раз Лиз совсем не позволяла себе отвлечься, хотя наряд Ангелы буквально кричал о том, чего она хочет. Эш бы страдала, если бы не была так обижена, но сейчас ей было некуда бежать. Она знала, что если ей не понравятся слова, которыми док хочет успокоить её, можно будет сказать много обидного.
— Но стоит ли делать ей больно так, как она сделала мне?
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Этот разговор обещал быть тяжёлым, но Эш старалась, изо всех старалась держать лицо, потому что думала, что это не будет сложно именно для неё. Вот только каждое слово Ангелы заставляло её, внешне спокойную, нервничать и почти что кричать беззвучным криком, стараясь скрывать всё, что хочется показать за очередным глотком из бутылки. Лиз бы закурила, но Ангела как будто приковала её к месту, и дело было совсем не в том, как она выглядела — распахивающееся при каждом шаге пальто почти не давало ей возможности смотреть на откровенный наряд. И... честно говоря, Элизабет не хотела делать тяжёлый момент хоть как-то легче. Она уже сто раз могла добиться своего, замять тему, но ей было важно услышать другое. Куда важнее, чем она хотела бы обставить простой секс. Доктор Циглер всё-таки была её врачом, и Эш хотела от неё той чуткости, которую Ангела проявлялся к её ране. Той чуткости, с которой док заботилась о ней и выхаживала её. Возможно, ничего этого всё-таки не было, но сейчас Эш не чувствовала лжи. Она... просто молчала, слушая каждое слово Ангелы. Внимая тону её голоса и этому извинению, как будто мечтала о нём не ближайшие сутки, а уже много лет, и вот наконец услышала. Она не стала делать новый глоток, потому что рука замерла, пока голова обдумывала подходящий ответ. Но Эш не знала, что сказать — банальное "я тебя прощаю" застряло в горле и как будто было слишком быстрым, а играть в глубоко обиженную Элизабет долго не могла. Она закусила губу, видя, как доктор Циглер — кумир её юности, отличный врач и всегда готовая помочь женщина — медленно снимает пальто, оставаясь в говорящем за неё всё наряде. Если бы не вся серьёзность разговора, Лиз бы никогда не поверила, что отвергающая любой её флирт женщина способна такое надеть. Причём, не просто так, а именно для конкретного случая. Для конкретного человека.
— Она надела это для меня.
Эш как-то рвано выдохнула, исступленно кусая губы. Она понимала, что если сейчас набросится на своего доктора, то ничего не скажет, и этот разговор убежит в будущее, к ногам новой ссоры, вступать в которую Элизабет хотела меньше всего. Необходимость выбирать между головой и сердцем не была для Эш проблемой, но именно сейчас, прекрасно видя, в чём перед ней стоит Ангела и какие слова она говорит, Лиз как будто превозмогала желание, которое не могла долго сдерживать. Каждая секунда неимоверно мучительно давалась ей, напоминая о том, что если она шла не к такому результату, то точно к чему-то похожему. Быстро опустевшая бутылка больше не могла занять руки, поэтому Лиз коснулась ладонями своих бёдер, ежесекундно ощущая только текстуру платья, и всецело собираясь концентрироваться только на этом ощущении, с каким-то отчаянием цепляясь за складки и чуть поддевая их ногтями. Она про себя выдохнула, когда Ангела не стала подходить слишком близко, но всё равно могла неуверенными (и откуда это всё вдруг взялось?) действиями потянуть её к себе или податься вперёд и коснуться соблазнительной и влекущей одежды сама.
Пёрышки говорит — и каждое её слово как будто перерезает ещё одну нить внутри Эш-преступницы, которая, кажется, всё ещё не имеет права любить, будучи жестоким и заинтересованным только в добыче человеком. Лиз почти не дышит в этот момент, но пытается найти в словах Ангелы что-то, что не будет противоречить её извинениям.
И доктор Циглер, ангел со сложенными крыльями за спиной, делала то, чего Эш совсем не могла ожидать. Она раскаивалась, повергая Элизабет в настоящий омут, сотканный из неловкости и осознания того, что собственные проблемы были в действительности детскими обидами. Безусловно, единственное, чего сейчас хотела Элизабет — это прижать Ангелу к себе, успокоить её. Даже несмотря на её одежду, не слишком распускать руки, потому что... это было куда тяжелее. А портить всё это сексом Лиз хотела всё меньше и меньше. Во всяком случае, не тогда, когда ещё ничего не высказала.
Сердце невольно пропустило удар, когда Ангела заметила одну важную деталь из их прошлого, о которой Эш действительно не имела понятия, но могла догадаться, когда это случилось. Пропускает ещё удар, когда док собирается что-то сделать, не зная о том, что Лиз после такого никогда не выгонит её.
Это выглядит совсем не так, как ещё вчера на кухне у Ангелы — эстетики в том, чтобы грубо обхватить любимую девушку и задрать её юбку, совершенно нет. Но в том, что делает Ангела, как будто плещется божественное вмешательство и то благоговение, которое бывает в местах крайне мистических. Эш, правда, отрицала существование богов, но млела перед тем, как вела себя Ангела. Смущение и непринятие не собиралось её догонять, поэтому Эш без колебаний (всё ещё не споря, но и не соглашаясь) подалась навстречу этим рукам, позволила приятно пахнущим ладоням, облачённым в перчатки, обхватить своё лицо и как-то слишком счастливо выдохнуть, только уже в губы Ангелы. Она, наконец, забывает о пустой бутылке, которую уже слишком давно — целую минуту назад — выпустили ослабевшие руки, и накрывает ими руки Ангелы, прижимая их к своим щекам. Поцелуй пьянит её куда сильнее выпитого виски, и Эш полностью проваливает задание по воздержанию, плавно, но настойчиво обхватывая тонкую талию, на которой сошёлся корсет, обеими руками. Она сажает Ангелу к себе на колени без особых трудов, а руки плавно и явно скромнее чем вчера зарываются в пышную ткань юбки, царапают кружево чулок, пока Эш целует любимую женщину. Она вкладывает в это все свои эмоции, но понимает, что ей не сказать много только лишь поцелуем. И хочется поговорить.
— Стой, я... — нехотя отрывается она от Ангелы, но не отпускает её от себя, — Может, моя горничная теперь выслушает меня? Мне... тоже есть, что сказать, Энджи. Я... вспылила, понимаешь? Я считала — опрометчиво, но так, — Лиз шмыгнула носом, — Считала тебя своей девушкой, учитывая наши прошлые встречи. Мне казалось, что обозначенная встреча не по деловому вопросу уже может походить на свидание. Это вскружило мне голову, но... я ни разу не поставила тебя перед выбором, только перед фактами. Мне... так жаль, что я пытаюсь сделать тебя своим трофеем, ты ведь заслуживаешь куда большего.
Кажется, Ангела не сводила с неё внимательного взгляда, пока Эш делала паузу и осторожно водила ладонями по пышной юбке, не пытаясь залезть руками под неё, и как будто успокаивая себя этими касаниями, как будто давая понять самой себе, что Ангела никуда не денется.
— У моих родителей никогда не было времени на меня. Когда я была маленькой, они как будто были рядом, но в нужный момент, когда мне хотелось почувствовать себя их дочерью, когда я хотела немного побыть маленькой девочкой, их никогда не было со мной. Они не обнимали меня, не приезжали навестить, ничего. Праздники и дни рождения я всегда проводила в одиночестве. Со временем я поняла, что как будто была рождена для галочки, чтобы достичь успехов, налагаемых на меня родителями. И что после того, как я исполню своё предназначение, то перестану существовать для них.
Вздохнув, Эш продолжила, приобняв пернатую за шею и негромко говоря ей на ухо.
— То есть... понимаешь, насколько я отчаялась отметить Рождество, на которое они пообещали приехать ко мне, но в итоге просто наплевали на меня, поставив свою работу выше, и так было из года в год. Я собиралась делать им назло, и это.. привело меня к тому, какая я есть. Ты и представить себе не можешь, как была на них похожа, пока не пришла сюда ко мне. Я... очень боялась, что тот человек, который прячется за грозной преступницей, совсем не нужен тебе. Очень боялась, Энджи, — Лиз всхлипнула куда-то на ухо Ангелы и надолго замолчала, просто убеждая себя в том, что обнимает сейчас женщину, которой всё-таки не плевать на неё. Возможно, единственной во всём мире.
— Боюсь, моя дорогая горничная, прежде чем заниматься порядком в номере, тебе нужно до конца поправить этот бардак в моей голове. Я... я так рада, что ты пришла. Не знаю, как бы я вернулась в Аризону, снова и снова ловя себя на мысли, что ошиблась в тебе. Я не хотела ошибаться. Не хотела даже допустить такой мысли, что ошибаюсь.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Наверное, если бы такой разговор случился раньше или вдруг Ангела изъявила желание стать её личным психологом, Элизабет бы сейчас просто расписалась в собственном бессилии. Говоря о своих слабостях, Лиз чувствовала, что она как будто хуже, чем могла бы быть, пусть даже это и делало её человеком. Но сейчас, держа на коленях такую тёплую и родную Ангелу, Лиз не хотела об этом думать. Не хотела представлять, что было бы, не решись она на эти слова. В целом, конечно, это не несло за собой радикальных перемен, но... почувствовала бы тогда сама Эш такое облегчение?
— Не представляешь, мне... так важно слышать всё, что ты говоришь, Энджи, — шепчет Элизабет, — Мне всегда было важно это. Может, тебе и надо было поступить так, как ты поступила, потому что... мне тоже был нужен подобный толчок. Какому ещё врачу, ты думаешь, я бы рассказала об этом? Я просто хотела, — она прерывается на короткий поцелуй, раз за разом едва ощутимо касаясь мягких губ своего доктора, - сказать тебе, что я тоже человек.
Несмотря на то, что Лиз привыкала к этим ощущением, сам вид Ангелы по-прежнему вызывал у неё противоречие чувства. И благоговение, смешанное с каким-то едва ощутимым волнением, и полное спокойствие. Лиз не хотела не то, что уходить куда-то, а даже двигаться. Теперь она была уверена, что получила самый лучший подарок на Рождество за всю свою жизнь.
— Мне так жаль, что ты потеряла их, — негромко отвечает Лиз, теперь сама прижимая ладони к таким желанным щекам и почти физически ощущая, насколько маленькой, податливой и умиротворённой стала доктор Циглер, — Я едва ли могу претендовать на ту, кто понимает, каково это, но скажу тебе вот что. Любая потеря закаляет нас и делает сильнее. Иногда люди, которые остаются позади, мотивируют нас двигаться дальше. Мы нередко даём погибшим обещания, и даже если не можем их выполнить, то стараемся делать это. Но для меня не было ничего хуже похоронить родителей заживо. То есть, может быть они ещё живы и даже счастливы, но для меня они умерли уже давно. Пережить такое было куда сложнее, чем просто похоронить близкого человека, который действительно умер.
Она заскользила руками по спине Ангелы, аккуратно поглаживая.
— Может, я была слишком нетерпелива или мало ждала, но... я была ребёнком. Одно это оправдание может смягчить то, кем я стала.
Эти объятья и нежные, поверхностные ласки творят что-то невообразимое, и Эш даже не понимает, что именно, но чем дольше сидит так, тем больше ей хочется остаться тут навсегда. Вдали от преступных дел, просто быть рядом с этой женщиной, чтобы ей было хорошо и спокойно. Сердце чересчур волнительно реагирует на такие мысли, потому что едва ли Лиз может просто уйти. Едва ли может забрать Ангелу с собой в Аризону. Но именно это и заставляет её куда больше ценить такие мгновения, когда они заняты только друг другом. Элизабет позволяет себе погладить бёдра Ангелы, подцепляя край чулок и скользя кончиками пальцев по приятной на ощупь ткани. Позволяет ещё несколько поцелуев — слишком смазанных, чтобы не разрывать надолго зрительный контакт, потому что хочется надолго запечатлеть это всё в памяти.
— Я совсем поплыла, Пёрышки, — серьёзно отвечает она, слыша поздравление, потому что это буквально выталкивает из неё слова. Лиз совсем не раздумывает, она хочет говорить и сейчас ей всё равно, насколько несерьёзно будут звучать слова, — Никто ещё не дарил мне себя вот так. Людей покупают и продают, но когда люди запаковывают себя в такие наряды и преподносят кому-то, это выглядит слишком... доверчиво, слишком… лично, как будто ты действительно даришь мне себя. Своё тело. Свою жизнь, которую я буду беречь, — долго ища нужные слова, Эш выдыхает в губы Ангелы. Качает головой, отмечая, насколько искренней сейчас выглядит её улыбка, — Это было настолько смело, что я невольно задумалась над тем, как хорошо тебя знаю. И сколько у тебя ещё подобных нарядов, — она приподнимает пышную юбку, но не слишком наглеет, просто хочет увидеть реакцию Ангелы на этот жест. Цепко хватается за крепкие бёдра, но просто проводит по ним руками, немного оттягивания завязки. Ей хочется сказать больше, но пока Лиз не до конца понимает, насколько неловко Ангеле сейчас быть в этом здесь, всего для одной женщины. Насколько долго она вообще думала, чтобы надеть это, и как часто ещё будет так делать. Впрочем, Эш понимает, что если не спросит, то потом ещё пожалеет об этом.
— И сколько ещё у тебя подобной одежды, моя горничная? — с хитрым прищуром интересуется Элизабет, потянувшись к рукам, каждое прикосновение которых к лицу заставляло её трепетать, - Раз уж я увидела тебя с новой стороны, хотелось бы быть в курсе, чтобы вынуждать тебя делать такие смелые поступки время от времени. Каждый день, — покачав головой, шутит Лиз, нехотя ссаживая Ангелу с коленей, но сразу же накрывая руками её плечи и нежно целуя в губы.
Лиз понимала, что несмотря на такие ласки, ей мало, просто ничтожно мало этой женщины сейчас. И что ей снова хочется показать свои чувства, выразить их иначе, чем она делала последние полчаса. Эш не может не думать о том, что ситуация повторится, и что даже несмотря на внешний вид, Ангела не готова к чему-то слишком серьёзному.
— Она сказала, что я ей очень дорога, но даже после того, что она сделала... я так боюсь, что подобные чувства не важны для неё. Потому что я не могу ограничивать себя только объятьями и поцелуями. Я хочу показать ей, что меня не стоит бояться. Во всяком случае, ей уж точно не стоит.
Она поднимается, оглаживая на себе платье и решает, что важное решение может немного подождать. Теперь курить в номере кажется ей настоящим кощунством, потому что Ангела может и не любить табачный запах, который даже при всей своей ароматности остаётся табачным запахом. Эш находит взглядом портсигар и уже направляется на балкон, когда плечи накрывает пальто, заботливо водружённое туда Ангелой.
— Спасибо, — машинально произносит Эш, ненадолго задерживаясь, пока эти чудесные руки не отпускают её на балкон.
В компании сигарет Лиз обычно обдумывала какие-то ближайшие решения, но сегодня она впервые не хотела думать вообще ни о чём. Конечно, со стороны Эш было глупым решением пытаться найти себе кого-то, потому что она понимала, как опасна её работа. И ей уже не хотелось втягивать Ангелу во всё это. Она знала, что никогда не будет рисковать ей, никогда не сможет быть полностью спокойна за Энджи. И это никак нельзя было изменить, оставшись на своих местах. Да, Ангела могла работать в Аризоне, а Эш после некоторых кадровых перестановок могла бы перебраться в Цюрих и пробовать себя в более-менее законной деятельности.
— Но будем ли мы тогда полностью счастливы?
Она как-то незаметно докуривает и возвращается в номер, неслышными шагами подходя к Ангеле и выдавая себя только платьем.
Даже видя Ангелу в такой соблазнительной позе, Эш слишком нервничает — события вчерашнего дня никуда не улетучились — и теперь она опускается рядом, накрывая спину обеими руками, прежде чем позволяет себе взяться за тонкую талию, украшенную красивым корсетом, и поднимая Ангелу, чтобы та сделала пару шагов вперёд и легла на кровать.
— Я хочу тебя, Энджи, — шепчет Эш, и её почти что буквально прошибает зарядом тока. Она уже куда смелее задирает пышную юбку, но не торопится. Освобождает чулки от завязок, позволяя им собираться в складки где на уровне колен. Спускает кружевные трусики и подрагивающими прикосновениями берётся за ягодицы, медля прежде чем развести их в стороны и прильнуть к ним. Тратит немного времени на поцелуи, прежде чем проводит по чувствительной коже языком и пытается погрузить свой язык внутрь, пробираясь через плотное кольцо мышц. Эш проводит рукой по гладко выбритому лобку, уверенным касанием оглаживая чувствительную кожу, разводит двумя пальцами половые губы и плавно проникает пальцами внутрь, задавая плавный темп поступательных движений. Она чутко следит за реакцией Ангелы, не давая себе сорваться и просто наслаждаясь этим телом, которое так долго желала.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Порядком опьяневшая от этих сумбурных ласк, Эш почти не слышит того, что говорит Ангела, но её голос почему-то обладает отличным отрезвляющим действием. Элизабет не может так просто забыть, что случилось вчера из-за того, что она не была слишком чуткой, поэтому настойчивые слова и движения Энджи немного остужают пыл Лиз. Она тянется следом, но не слишком настойчиво, и позволяет себе наконец выдохнуть. Ангела не даёт этой паузе совсем затянуться, и Эш как-то слишком податливо движется туда, куда её тянут руки, за которыми Лиз готова следовать куда угодно. Она снова как-то сломанно вдыхает, когда они обнимают голову, легко, точно ветер проникают в волосы, очерчивают скулы. Эш забывает о ласках рукой, ненадолго отдаваясь в полную власть этого поцелуя и в перерывах улыбается в губы. Её ласки рукой принимают более скромный характер — не специально, но вынужденно, ведь слова Ангелы — пусть даже Эш и не понимает многое — заставляют чувствовать именно тон её голоса. Её любимый доктор начинает напоминать Лиз какого-то пушистого маленького зверька, восторженно попискивающего от любви, которую дарует ему его хозяин, и Лиз только качает головой, давая Ангеле в очередной раз ласкать себя руками. Она бы могла поменять руку или ласкать Ангелу обеими руками, но уже заранее поняв, от чего та испытывает самые яркие эмоции, Эш не хочется так быстро приближать момент кульминации. Она хочет медленно, глоток за глотком, пить эту женщину, стать той, за кого Ангела будет держаться и кому будет тихонько шептать на ухо то, что больше никому не скажет.
Хаотичные и короткие поцелуи дают ей возможность вернуться к ласкам рукой, и Лиз плавно подключает к движениям и третий палец, но скоро перестаёт, внимательно наблюдая за реакцией Ангелы и снова меняя темп. Энджи что-то смазанно шепчет, и Лиз вновь отвлекается. Сейчас Ангела кажется ей сейчас белым пятном, вокруг которого сгущается совсем не мрак ночи, но какой-то потусторонний саван, будто глаза чересчур сильно ведёт поволокой, и даже любое прикосновение заставляет пьянеть и теперь возможность нормально видеть. И не только видеть — обычно любящая поговорить во время секса, Лиз молчит, понимая, что не хочет портить это ничем ехидным. Она могла приказывать девицам, у которых не было ничего за душой, но Энджи ей хочется только взять за руку, чтобы вести за собой. Ей хочется быть той, кто приказывает, но только если Ангела сама захочет за ней пойти.
Эш коротко кивает, устраивая обе руки на корсете и настойчиво отгибая чашки, но вовремя себя останавливает — ей хочется, чтобы это был не последний раз, когда Ангела надевает что-то такое, и мысли о том, чтобы быстро и с помощью силы расправиться со сдерживающей их обеих одеждой, исчезают так же стремительно, как и появились. Лиз пытается успокоиться, но это получается плохо, однако спасает их одежду от жестокой расправы. Она привлекает лёгкую — невесомую почти — женщину к себе, давая себя обнять и возясь с лентами, которые заменяют шнуровку и не дают снять его. Улыбается куда-то в плечо Ангелы, чувствуя, как её ловкие пальцы тянут за молнию платья, которое нехотя сходит по плечам, будто бы невидимыми руками цепляясь за кожу. Ленты расходятся в стороны, но пока Эш ослабляет шнуровку, Ангела успевает закончить первой и немного отстраняется только чтобы припасть к груди воздушными касаниями мягких губ, слишком уж быстро справившись с чашками бюстгальтера, который Эш была бы не против снять и отбросить в сторону. Лиз уже не так умело, но снимает с Ангелы корсет, не в пример ей сразу же резким движением кидая его в сторону, потому что ничего не должно отвлекать её от прекрасного тела любимой женщины. Качает головой, наблюдая, как хаотичны и далеки от эстетики сейчас ласки самой Энджи. За ней становится интересно даже просто наблюдать, и Эш наблюдает, как её влечет. Как она алкает, только-только добравшись до груди. Как плавными касаниями языка изучает каждый миллиметр кожи, как всё тот же язык оглаживает одну из самых старых татуировок в верхней части груди. Как она проводит языком по всем граням пятиконечной звезды, и снова припадает к соску. Эш ощутимо прижимает её к себе одним только касанием к затылку, второй рукой возвращаясь к уже привычным ласкам, но вдруг замирает, остановленная самой Ангелой, которая удивительным образом сочетает достаточно интимные ласки с какой-то прекрасной и совсем не банальной нежностью.
Эш становится немного неловко вот так сидеть сверху на полуобнажённой Ангеле, пока та просто хочет ласкать её руку, облизывать пальцы и, кажется, делать это ещё долго, но вместе с тем Лиз чувствует то, чего не чувствовала больше ни с кем. Остальные девицы в её жизни хотели просто жёсткого траха на пределе своих возможностей. Некоторые просили поцелуев, но закрывали при этом глаза, точно представляя на месте Лиз кого-то ещё и наивно полагая, что она не догадается. Ангела же хотела видеть перед собой Лиз всё время. Она была не против любых ласк, но хотела ощущать настоящие чувства именно через такие глубокоэмоциональные чувственные прикосновения. Эш было некогда много думать об этом, но она вдруг поняла, что до неё дошло это на каком-то подсознательном уровне. Поняла, что ощутимо дрожит и что глаза начало щипать. Она шумно сглотнула, и нужно было что-то делать, чтобы не разрыдаться, пусть даже в этом не было ничего плохого.
Эш вдруг снова прильнула к Ангеле, давая её возможность ласкать грудь, а себе — некоторое время, чтобы успокоиться и занять себя ласками промежности. Не меняя руку, она проникла меж ягодиц и плавно ввела палец в задний проход, ощущая, как напряглась Энджи, и двигая им как можно более аккуратно.
— Не знаю, что ты со мной творишь, Пёрышки, но я бы не хотела, чтобы это когда-нибудь прекращалось.
Эш очень надеялась, что сейчас её голос почти не дрожал и звучал уверенно.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Нехотя отрываясь от соблазнительно подрагивающего тела, Лиз не жалеет о прерванных ласках, когда слышит тихий и глухой голос Энджи. И сразу оказывается как можно ближе, оставляя не менее интересные ласки в пользу чувственных поцелуев. Крылатая как будто хочет всего сразу, но Лиз только улыбается ей в губы, ловя каждый поцелуй и отказываясь прерывать их, пока сама не насладится очередным прикосновением мягких губ Циглер. Та находит время, чтобы снять с Лиз бюстгальтер, и Эш выдыхает, словно освободившись от тяжёлой ноши. Наблюдает внимательно за действиями Ангелы, и как будто перестаёт реагировать, когда слышит её сбивчивый голос и много-много мимолётных поцелуев, которыми она приятно покрывает лицо, точно капли тёплого дождя ласкают его. Приказывает себе ненадолго остановить Ангелу, схватив её за подбородок и просто смотря ей в глаза. В её прекрасные голубые глаза.
— Эй, — тихо выдыхает Лиз, — Оставишь признания в любви на утро, хорошо?
Она сама до конца не понимает, шутит или нет, но хочет, чтобы Ангела услышала, если вдруг речь дойдёт до чего-то подобного. Эш понимает, как велик соблазн сказать слова любви во время физической близости, но хочет, чтобы они при этом были в одежде. Может, сидели где-то или вообще проезжали мимо живописного места. Или просто стояли бы рядом, взявшись за руки и смотря друг другу в глаза. Но... не видели друг друга обнажёнными, ведь это так и мотивировало сказать что-нибудь глупое. Лиз было приятно, но Ангела... она выглядела так странно сейчас, что хотелось успокоить её, даже если это был простой порыв страсти.
Эш считала, что за столько лет, находясь в странном подобии дрейфа по партнёрам, она совсем разучилась получать ласку от кого-то ещё. Её интересовала физическая близость, но это раз за разом походило на пресловутую охоту, которую Элизабет приноровилась вести, и от которой потом достаточно долго отвыкала. Она хотела брать, но не хотела давать, и, кажется, всех её партнёров это устраивало. Но, конечно, не Энджи. Лиз не без удивления скрыла свою реакцию за улыбкой, позволяя такой неуверенной в обычной жизни, но слишком решительной сейчас, Ангеле занять место поудобнее. Эш делала себя ведомой не просто так, но нельзя было сказать, что ей было неприятно. Энджи выглядела очень убедительно, точно знала что делать и не медлила. Сдаваться её напору оказалось приятно, и Эш не слишком сильно жалела о том, что док решила так резко прервать медитативные ласки, доставляющие Лиз огромное удовольствие. Ей нравилось, как подрагивало тело партнёрши в ответ на смелые движения, и даже от простых проникающих движений пальцами Ангела могла тихо заскулить или вздрогнуть. Эш чувствовала, как пернатая реагирует на каждое прикосновение, и едва ли хотела меняться местами так скоро, но даже не поспорила, когда это случилось. Она была уверена, что Энджи всё ещё даёт ей то, чего Эш так недоставало, может в любой момент протянуть ей невидимый поводок, будто бы снова обозначивая свою покорность и согласие на всё, когда только постучала в дверь.
— Я не хотела бы, — чувствуя накатывающее исступление, которое она подавляет с трудом, отвечает Лиз, — сделать это раньше тебя. Нечестно было лишить меня возможности глубже исследовать твоё прекрасное тело.
Элизабет всё так же выжидает — почти что хищница, которая только и ждёт, когда можно будет броситься на свою добычу. Руки Ангелы почти стягивают с неё неохотно идущее вниз платье, но Лиз не помогает себе руками — избавляется от него, настойчиво выпутываясь ногами и понимая, что едва ли наденет его второй раз, ведь теперь оно будет напоминать ей об этой ночи, которая наполнена глубокими и определённо прекрасными эмоциями, но в следующий раз нельзя будет так просто всё это устроить. Как и нельзя будет, нося это платье, совсем забыть, что она была в нём, когда Ангела настойчиво потянула за молнию, спустила его вниз по телу, отогнула чашки бюстгальтера...
Оставшись в туфлях и одних трусах, Лиз улыбается куда-то в пол — слишком похожие картины с ней случались и в прошлом. Пару раз её заставали в таком виде — грудь, правда, тоже была прикрыта, но у Эш не было никакого стеснения. Она знала, что её слов будут слушаться, даже если она будет при этом совсем без одежды, но слишком яркие воспоминания — когда она в одном белье и туфлях просто сидит на столе и поглядывает в сторону тех, кто осмелился нарушить её покой — приходят некстати.
Ангела же успешно справлялась с тем, чтобы сейчас всё это чувствовалось по-другому. Эш просто... принимала её, желала увидеть, что придумает эта девушка, которую Лиз так хотела назвать своей уже после первой ночи вместе.
-  Для тебя я буду в чём угодно, — сумбурно бормочет она, наблюдая за тем, как Ангела некстати решает подразнить свою партнрёшу, на что Лиз почти инстинктивно хмурится и кусает губы от накатывающего вожделения.
Больше всего на свете желая свести ноги вместе, Эш терпит, пережидает сладкую истому, и зарывается пальцами в пшеничные локоны. Она всё ещё не может просто откинуться назад, закрыть глаза и молча терпеть ласки, вскрикивая от слишком ярких ощущений каждый раз. Ангела видела, как сдерживается Элизабет, и не упустила случая сказать об этом. Только вот Лиз отвечает на это куда позже, как будто оставляя за собой последнее слово.
— Я хочу, — более настойчиво говорит она, — Чтобы ты кончила первой, Энджи, — Я заслужила это, ведя тебя за руку к этой ночи.
Тем не менее, Лиз не подкрепляет слова действиями, наблюдая за тем, как Ангела сохраняет зрительный контакт, даже увлечённая ласками. Эш сводит бёдра, шумно и с явной дрожью выдыхая, но при этом надёжно фиксируя голову Ангелы меж бёдер. Гладит по волосам, порой требуя куда больше, прижимая к себе голову Энджи против её воли,до лёгкой асфиксии, как будто больше желает ласк языком, не давая ласкать руками. Она ждёт достаточно, чтобы самой начать мелко подрагивать и с трудом сдерживать накопившуюся в себе приторную негу. Энджи вдруг останавливается, даёт ей возможность действовать самой, и Эш рывком завлекает её на кровать, теперь уже сама опускаясь на колени, и разводя ноги Ангелы в стороны. Она языком собирает с половых губ влагу и облизывает их, прежде чем дразнящими движениями языка коснуться клитора. Эш глубоко вводит язык меж половых губ Энджи, пальцами одной руки продолжая плавно проникать меж ягодиц, постепенно подключая к одному пальцу второй и, наконец, третий. Другая рука блуждает по разгорячённому телу пернатой, пока Ангела не берётся за неё, чтобы погрузить пальцы в рот, заставляя Эш сходить с ума от такой мелочи. Ласки надолго занимают её, и она в какой-то момент больше сосредотачивается на том. насколько сама возбуждена, а не на том, насколько близка к пику Ангела.
— Сделай это для меня, — шепчет она, ненадолго отрываясь от нежной кожи, чувствуя, какой дрожью заходится тело, которое она так желает.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Эш, пожалуй, могла бы быть более настойчивой в некоторых своих желаниях. Оценивая партнёров в прошлом не только по внешним данным, Лиз всегда любила подмечать важные мелочи и поэтому точно могла бы сказать кое-что об Ангеле. Даже спустя полчаса подобной близости. И главная особенность доктора Циглер заключалась в её ангельской чистоте. Как будто слитых воедино невинности и скромности, которые делали её такой. Не то, чтобы стеснительной, но той, кого хотелось, раз за разом, желать. В постели Энджи становилась куда настойчивее и требовательней, но в целом не нарушала этого образа. Лиз подкупали её ничем не сдержанные стоны. Подкупали негромкие, будто бы исполненные юношеской неуверенности, но вполне конкретные просьбы.
Ей не хотелось заканчивать, но Эш понимала, что не сможет держать Ангелу в состоянии исступления всю ночь. Хотелось раз за разом проникать руками под её одежду, ласкать кончиками пальцев затвердевшие соски. Нахально залезать под юбку или скользить рукой под штаны, чтобы небрежно приспустить ткань трусов, оглаживая влажную промежность. Лиз поняла, что в этот раз не сможет в полной мере напиться этой женщиной, которую страстно желает. И что когда она приставала к ней ещё вчера, такого ощущения и близко не было. Да, глупо было отрицать страсть, но сейчас Эш желала её в сотню раз сильнее. Хотела насладиться каждым её стоном, каждым вскриком. И одних только рук и языка для этого было недостаточно, но Эш как будто оставляла это до следующего раза, который, она была уверена, может случиться очень скоро.
Значительно ускоряя темп и действуя почти на пределе своих возможностей, у неё не занимает так много времени, чтобы довести Ангелу до оргазма. Эш незаметно для своей партнёрши ухмыляется, собирая языком обильно выделяющуюся влагу. Энджи ласкает голову ослабевшей рукой и Лиз, закончившая, но не насытившаяся, подаётся к ней и, наконец, опускается сверху, как и хочется её доктору.
— С каких пор ты зовёшь меня Лиззи? — Эш качает головой, понимая, что никто другой бы так просто не отделался, используя прозвище, которое она просто ненавидела, — Мир вокруг вообще несправедлив, но я думаю, что ты ещё можешь постараться. Я бы тоже хотела посмотреть на тебя сверху вниз, Пёрышки.
Несмотря на вынужденную паузу, Энджи нужно время, чтобы прийти в себя, и она неожиданно уделяет пристальное внимание татуировкам, даже в этом разительно отличаясь от других партнёров Элизабет. Эш только расслабленно растягивает уголки губ в улыбке:
— Можешь рассмотреть каждую из них, Энджи. Ты заслужила это своим примерным поведением.
Ангеле не нужно настаивать на продолжении, и Лиз спокойно переворачивается на спину, давая Ангеле возможность усесться сверху или сделать то, что она задумала. Слабость мешает ей сделать это быстро, но Эш в это время как будто провоцирует её, заставляя сделать это быстрее. Спускает одну руку вниз, неровными движениями щекоча клитор, и поглядывая на доведённую до экстаза своими стараниями партнёршу.
Самой бороться с вожделением у Эш выходит не так хорошо — она заметно довела себя одними только ласками Ангелы, и ей, как и всегда, после этого нужно не так много. Лиз находит какое-то извращённое удовольствие в том, чтобы не пытаться свести вместе горящие бёдра, давая Ангеле ласкать её и руками, и языком. Уже не сдерживает вырывающийся из нутра голос. Как-то по-хозяйски опускает руку на голову Ангелы, приглаживая пшеничные локоны и помогая ей. Сейчас доктор была ещё прекраснее, ещё чище, несмотря на то, что с утра ей точно стоит принять душ. Более искреннюю и настоящую Ангелу Циглер, кажется, ещё никто не видел, и это несоизмеримо греет Лиз душу. Таким образом доктор Циглер точно ещё никого не исцеляла.
Она выгибается под нарастающими ласками и, наконец, позволяет себе отдаться этому прекрасному ощущению, свести бёдра и инстинктивно вцепиться в волосы Ангелы чуть сильнее. Доктор же находит в себе силы, чтобы подняться и тут же опуститься рядом, как будто обнимая и шепча на ухо приятные слова. Лиз отвечает не сразу, сначала справляясь со слабостью во всём теле — кажется даже, что и говорить не может.
— Не знаю, Энджи, — тихо шепчет Лиз, - Это было... волшебно. Я никогда такого не испытывала. Может, потому что это был не просто секс.
— Я ведь добивалась тебя. Показывала себя с лучшей стороны. Так не делают с теми, кого хотят просто трахнуть и бросить.
— Я бы хотела, чтобы ты всегда была рядом, Пёрышки, — обнимая Ангелу, заметила Эш.
Она говорит ещё о чём-то, всё так же считая, что пока признаваться в любви рано, ведь это был только секс, пусть и один из самых лучших в её жизни, пока не засыпает в объятьях удивительно нежной и чуткой Циглер.
***
Неизвестно как, но просыпаться раньше партнёра очень приятно — это даёт возможность удивить и порадовать человека, который невольно (или намеренно) оказался рядом. Эш аккуратно поднимается, чтобы не потревожить сон Ангелы, смотрит на манящее её обнажённое тело и понимает, какие вещи можно сотворить с Энджи, пока она ещё не проснулась или когда немного проснулась от ощущения того, что кому-то снова понадобилось вылизывать её горячую и нежную промежность, но сдерживает себя. Тратит ещё пару минут на то, чтобы найти более-менее подходящую одежду и уходит принять душ — собственная чистоплотность била тревогу вчера, когда она засыпала в объятиях Ангелы. Тугие тёплые струи успокаивают её и придают бодрости. Улыбается как-то несмело, и уходит из номера вниз, чтобы заказать еду — хочется порадовать Ангелу хорошей едой и не менее хорошим кофе, на что уходит какое-то время. Эш отказывается от доставки в номер, чтобы не разбудить доктора, потому что сама по возвращении в номер ведёт себя крайне тихо. Запах убегает в спальню куда раньше, чем туда приходит Эш, ставя поднос с кофе и нехитрыми тостами (далеко не всё заказанное), рядом с кроватью, и оправляя на себе тунику и леггинсы — лучшее из того, что она смогла найти на каждый день ещё вчера, понимая, что в одном платье нельзя будет ходить в номере и на каких-то закрытых вечеринках.
— Пёрышки, — позвала она, — Пора вставать. Сегодня такой прекрасный день, чтобы провести его вместе.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

В отличие от самой Лиз, которая, проснувшись, сразу поняла, где и с кем находится, Ангела оказалась не такой быстрой — сон наверняка был крепче, умиротворённее, и поэтому стоило дать ей немного времени. Эш не планировала тут же начинать спонтанные ласки, которые бы могли перейти во что-то горячее, но взгляд всё равно скользнул по обнажённому телу, живо напомнив о том, что Лиз творила с ним ночью. Но несмотря на то, что Элизабет хотела эту женщину ничуть не меньше, она умела ждать и терпеть. Если не брать в расчёт все те смазанные слова, сказанные в процессе ласк и полной занятости телами друг друга, Эш могла бы припомнить их прямо сейчас. Но более-менее приличные шутки никак не хотели приходить в голову, и поэтому Лиз предпочла просто наблюдать, пока Ангела, наконец, не скрыла голое тело одеялом. Эш дала ей время понять, какое сегодня число, и где она находится. Не без разочарования понаблюдала за тем, как активно Энджи кутается в это одеяло, как будто её уверенность и дерзкие реплики улетучились, стоило только ночи превратиться в утро. Лиз могла бы протянуть руку, настойчивым движениям высвобождая голое тело из плена приятной наощупь ткани. Могла бы провести вдоль её тела рукой, замирая где-то внизу живота, снова раздвинуть двумя пальцами половые губы, аккуратно проникая между ними. Да много чего могла бы...
Но снова напомнила себе, что умеет ждать и терпеть. И понимала, что её женщина не захочет никуда убегать.
— Отлично выглядишь, Энджи, — мимолётно заметила Лиз вместо ответа на очевидный вопрос, но потом расслабленно добавила:
— С Рождеством, — понаблюдав за тем, как Ангела надевает очки, Эш вопросительно изгибает бровь, — Думаю, что если бы ты вчера пришла в очках, я бы точно съела тебя всю. Тебе очень идёт, — негромко заметила Лиз, изучая знакомое лицо взглядом.
Эш выжидает, давая Ангеле насладиться кофе. Сама она едва ли разбирается — в Аризону такой не привозили, поэтому всё, что на вкус не как смесь грязи и масла, очень ей нравится. Этот кофе, который не подавали в ресторане отеля, но можно было взять внизу, в отдельном крыле, откуда по всем холлу разносился чудесный крепкий запах, был просто произведением искусства, и Лиз с трудом удержалась, чтобы не взять сразу несколько стаканов. Узоры, которые выводили на нём, не включали в себя такого, что идеально подошло бы Ангеле, поэтому Эш решила, что главным в кофе должен стать всё-таки сам кофе, а не узор, который кропотливо выводят на шапке пены. Впрочем, она не была уверена в том, как его делают, поскольку в Аризоне приходилось довольствоваться грязью со вкусом кофе.
— Рядом с тобой — спокойно и умиротворённо. Представить не могу, где я могла бы спать лучше, — честно отвечает Эш на вопрос, делая глоток кофе из своего стакана, который она принесла с собой и исподлобья поглядывая на Энджи. Хочет присесть рядом с ней на кровать, но всё же остаётся напротив, в конце концов просто усевшись перед кроватью, чтобы не поворачивать голову для получения эстетического удовольствия от того, как выглядит её девушка.
— Моя девушка, подумать только. Для полного счастья стоит завязать с криминалом и податься в политику.
— Знаешь, я была бы совсем не против, если бы ты осталась горничной, — с улыбкой замечает Элизабет, но в то же время, готовая помочь, поднимается и открывает единственный в этой комнате раздвижной шкаф. Учитывая то, что она не планировала съезжать раньше времени даже когда считала, что с Ангелой ничего не выйдет, об одежде Лиз позаботилась чуть ли не в первую очередь. Можно было, конечно, накупить откровенных платьев на все оставшиеся дни, но иногда Эш хотела просто сидеть в номере и пить. Смотреть что-то, что поможет ей погрузиться в атмосферу той страны, где она находится. Или просто отдохнуть, и быть при этом не в том, в чём она хочет быть во время богатого вечера. Не в том, в чём она приехала и хотела произвести впечатление.
Пошутить Эш не успевает, хотя не видит ничего зазорного в том, чтобы Ангела шла в таком откровенном наряде по улице. Особенно, если там будет ветер, который будет задирать её юбку при резких порывах. Если при этом на неё будут глазеть, а сама Эш будет хмуро на всех поглядывать и прижимать эту женщину к себе, одним своим видом говоря о том, что ни у кого больше нет шансов.
Энджи хочет серьёзно поговорить, и более-менее нейтральными фразами как будто подбрасывает дров в огонь, мотивирует Элизабет на определённые слова, определённые действия... Эш молчит, но понимает, что она немного задолжала Ангеле. Что это именно тот момент, когда она хочет быть уверена, что всё-таки будет сегодня, завтра и вообще в обозримом будущем. И что Эш, несмотря на свои мысли, мало что сказала вслух, хотя должна была успокоить свою девушку ещё раньше.
— Ангела, — кажется, Лиз называет её так первый раз, но до этого серьёзных разговоров между ними было ничтожно мало. Когда Лиз хочет пофлиртовать или выразить нежность, она использует "Пёрышки", когда хочет обратиться к этой женщине, как к своей, она зовёт её "Энджи". "Док" она использует достаточно редко и в официальной обстановке, чтобы не выглядеть невоспитанной, хотя более чем умеет соблюдать этикет. Но сейчас... Сейчас пернатой нужно было немного побыть собой. Доктором Ангелой Циглер.
— Если бы я хотела отплатить тебе, то не стала бы... делать всё это. Я была бы обижена, и ничего этого не случилось. А если бы я хотела только трахнуть тебя и уйти, то меня бы уже не было, когда ты проснулась. Я не прекращала думать о том, как всё сложилось, даже когда мы были заняты друг другом, но хочу, чтобы ты знала — я не делала ничего такого, о чём могла бы пожалеть сейчас. Всё случилось именно так, как я того и хотела. Я флиртовала с тобой с самой первой встречи, но отказы раззадоривали меня. Я видела перед собой женщину, которую хотела, когда была помоложе. Понимала, что она ничуть не изменилась и осталась всё такой же прекрасной. И хотела понять, почему эта женщина не хочет дать мне шанс. Так что...
Она всё-таки поднялась и присела рядом, аккуратно беря Ангелу за руку и переплетая свои пальцы с её.
— Так что... ты ведь знаешь, что дело не в том, в чём ты пришла. То..., — делает паузу Лиз, — Что ты надела, очень возбуждало, но я  понимала, зачем это. Ты обозначила то, зачем ты пришла, сказала без слов о том, что на всё согласна, и... я очень ценю это. Никто не делал для меня такое. Мне понравилось. Очень, — она легонько сжала руку Энджи, — Поэтому я бы тоже хотела, чтобы всё не закончилось прошлой ночью.
Лиз качает головой, припоминая что-то, не сдерживает улыбку.
— Думаешь, сможешь выдержать быть моей девушкой?
Эш помнит о том, что ей надо ещё подготовить одежду для Ангелы, но нижнее бельё Циглер она собирает по номеру — лишних комплектов у неё нет, что можно легко исправить походом по магазинам, но не прямо сейчас. Ругая себя за ярко выраженную приверженность к деловому стилю, Лиз достаёт из шкафа плечики с брючным костюмом кремового цвета, к которому одинаково хорошо подойдут любые туфли.
— Знаю, это не совсем то, о чём ты просила, но я совершенно не была готова к такому повороту событий. Мы можем пойти прогуляться и обзавестись чем-то ещё, — рассуждает Лиз, — И, может, если тебе понравилось быть моей горничной, мы можем заглянуть в одно место, чтобы подобрать тебе что-то не менее... сексуальное? — сверкнув глазами, Эш внимательно наблюдает за Энджи, но не торопится снова взять её за руку, — А ещё я могла бы помочь тебе одеться. Если хочешь, — как-то безразлично замечает она, на самом деле держа себя в руках, потому что будет сложно не позволить себе лишнего, глядя на обнажённое тело любимой.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Честно сказать, такие перемены пугали Лиз. Она понимала, что многое будет меняться, говоря о делах в банде, но когда дело касалось личной жизни, Эш привыкла к тому, что она наблюдает только штиль. Привыкла, что в случае с Ангелой ей нужно самой прикладывать усилия, чтобы добиться чего-то. Но... когда она слышала, как Энджи... нет-нет, Пёрышки, её девушка, предлагала остаться в постели, чтобы провести этот день подобно прошедшей ночи, сердце замирало, и Эш отказывалась воспринимать всё происходящее как то, что происходит на самом деле. Она бы не смогла солгать — ей очень хотелось бы остаться, чтобы и дальше изучать тело Ангелы, заставлять её так же дрожать и тихонько поскуливать, когда она задевает чувствительные точки, о которых уже вряд ли забудет. Хотела — и это было крайне удивительно — чтобы Энджи и сама ласкала её. Этой женщине Лиз могла бы довериться без лишних вопросов, потому что доктор Циглер куда больше остальных заслужила терпеть рядом Катастрофу. Может, не такую маленькую и безобидную, как она сама думала, но... Эш надеялась, что некоторые неприглядные моменты её работы никогда не дадут о себе знать.
Эш без лишних вопросов отдаёт Ангеле не самую лёгкую находку среди беспорядка в номере, но момент ожидания, пока Циглер нежится в ванной, становится для неё практически невыносимым. Она понимает, что слишком долго терпела, чтобы начать выражать свои чувства так, как хотелось, а не так, как она решила делать это в самом начале. Эш не знала, почему ей хотелось казаться максимально неромантичной — оттолкнуть этим Ангелу она не хотела, разве что только показать интерес. Доктор Циглер была утончённой личностью, которая, по мнению Эш, никогда не бы не смогла связать свою жизнь с преступницей, но... сейчас Элизабет казалось, что Энджи просто такая же оставленная по жизни, как и она сама. Что в работе док на самом деле оставляет многие свои достоинства, применение которым она не нашла в обычной жизни.
— Думаю, мне повезло видеть её такой. Может, когда-нибудь, когда мы наконец задумаемся, почему сошлись, я скажу ей об этом.
Эш терпеливо выжидает, за время отсутствия Ангелы наводя в номере какой-никакой порядок. Складывает вчерашнюю одежду, не без сожаления глядя на то, что отказалась надевать платье второй раз. Смотрит на костюм Ангелы, и понимает, как бы здорово они вместе смотрелись, если пересилить себя и всё-таки надеть тот смокинг, в котором Эш вчера отправилась встречать своего доктора. Желание здорово выглядеть в конечном итоге пересиливает неловкие попытки вспомнить, каким был позавчерашний день. И... Эш ловит себя на мысли, что не такой уж он был и плохой, если в конечном итоге всё-таки привёл её к этому. К близости, которой она так хотела. К женщине, которую она давно желала, и к отношениям, которые должны бы пугать Эш, но пока приносят только приятные эмоции. Она покачала головой, глядя в своё отражение, когда уже переоделась, сделав это в кратчайшие сроки, но невольно задумываясь, почему снова действует, поддавшись эмоциям. Ангела оказалась довольно педантичной, что было неудивительно, учитывая её национальность, но это дало Эш время, чтобы немного навести в номере порядок и переодеться, вполне конкретно обозначивая их дальнейшие планы. Впрочем, это не означало, что ожидание было слишком долгим, поскольку Лиз явно торопилась, чтобы Ангела не застала её тут полуголой, иначе пойти сегодня погулять оказалось бы совсем невыполнимой задачей.
Вообще, учитывая то, что гостиница планировала работать в нормальном режиме, а заказать еду при наличии денег не было проблемой, Эш хотела озаботиться вопросом, касающимся алкоголя, но при этом не забывать про досуг, который ей очень хотелось разнообразить, благо она уже побывала в подходящем для этого месте, и почти наверняка знала, что там стоит посмотреть. Это... могло показаться странным в первый же день отношений, но Лиз была уверена, и ей даже не нужно было спрашивать Энджи, чтобы понять — обе они истосковались по этому ощущению, ждали его слишком долго, чтобы теперь снова терпеть и дальше, ограничивая себя хоть в чём-то.
Она инстинктивно поднимается, заставляет себя выдохнуть, видя... просто видя свою девушку в нижнем белье. Элизабет сдерживает улыбку, просто смотрит на неё и немного нервно закусывает губу. Улыбается, слушая её голос, который так необходим сейчас.
— Я решила, что если мы будем одеты в одном стиле, будет лучше, — объясняет она причины, по которым ей самой пришлось переодеться, но скорее всего Энджи и не ожидала, что Лиз куда-то выйдет с ней в домашней одежде, - Чёрт, Пёрышки, ты как будто восполняешь сейчас всю ту сексуальность, которую сдерживала, пока я безнадёжно билась о твой непроницаемый барьер, — Эш просто позволяет себе обнять любимую женщину, не пытаясь как-то нивелировать её присутствие в ванной, — Ты так здорово выглядишь.
Она кивает в ответ на слова, довольно улыбаясь тому, что Энджи совсем не против экспериментировать. Эш нравилось то, что они хотя бы в этом остались на уровне двадцатилетних девушек, которым интересно всё новое, хотя была уверена, что женщины их возраста едва ли поощряют такое.
— Возвращаясь к тому, что мы очень похожи, — про себя размышляет Эш, с готовностью принимая от Ангелы все элементы костюма. Она направляет её руки в рукава, не без сожаления глядя, как рубашка закрывает собой кружево и, пока оставляет Ангелу разбираться с пуговицами, надевает на неё брюки, видя, что та не сводит взгляда со своей добровольной помощницы. Эш едва качает головой, когда брюки скрывают от её взгляда кружево трусиков, но это мотивирует её быстрее закончить, концентрируясь не на том, что Ангела утратила немного своей сексуальности, а на том, что она сейчас стала выглядеть куда... интереснее.
— Теплее? — она поднимается, чтобы оценить результаты своих трудов и понимает, что некоторые костюмы в сексшопе, которые она видела вчера, потребовали бы куда более долгого подхода с вынужденными остановками в процессе одевания. Что в таком случае Эш бы не торопилась так, как торопилась одеть Ангелу сейчас, чтобы они не провели сегодняшний день в постели. И что если бы Ангела была в чём-то особенном, это бы снова создало такой эффект, как вчера. И, вероятно, сделало бы из Лиз как раз такую хищницу, которой она боялась стать.
— Думаю, только её взгляд и смог бы сдержать мой аппетит.
Кофе, конечно, здорово остывает за это время, но Лиз предпочитает думать, что это она была медлительной, а не Энджи слишком долго возилась в ванной. Думая об этом, понимает, что будь она рядом, они бы точно так просто не вышли оттуда, и хорошо, что всё сложилось именно так. Что несмотря на близость, они оказались выше этого и не испортили всё спонтанным утренним сексом, заставляя себя подготовиться к чему-то особенному.
— Тут недалеко есть место, — начала Эш, когда они с Ангелой уже сидели на кухне и завтракали лёгкой едой, заказать которую Лиз посчитала наиболее оптимальным вариантом с утра, — Я там вчера платье взяла. Но не могла не подумать о том, что хорошо бы подошло тебе, — покачав головой, она счастливо рассмеялась, поймав взгляд Энджи, — Как бы не пришлось скупать весь магазин, чтобы заставить тебя надеть наиболее удачные варианты. А ещё, — она задумчиво что-то прикинула, - Нам нужно в винный магазин. Я, конечно, всё ещё не фанатка Рождества, но хотела бы встретить его с тобой. Как-нибудь по-особенному. Чтобы... мы были в особенной обстановке, в особенной одежде. Чувствовали друг друга по-особенному, понимаешь? Я хочу запомнить эти дни, — она протянула руку, сжимая ладонь Ангелы, которую та с готовностью — как будто знала об этом — протянула навстречу.
— Надеюсь, что у тебя нет других планов на отпуск, потому что я рассчитываю проводить с тобой как можно больше времени, — серьёзно говорит Элизабет. Она заканчивает есть немного быстрее, поэтому избавляется от лишнего мусора, затем подходит к Ангеле, чтобы подать ей руку. Было... что-то особенное в том, чтобы вместе покинуть этот номер, рука об руку. Теперь Лиз не собиралась играть в джентльмена, если Ангела не попросит, но держала её руку в своей.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Кажется, что Ангела уже никак не может повлиять на их уход из номера отеля, который Лиз совершенно серьёзно подумала оплатить ещё на месяц вперёд, но у доктора как-то получается включить такую непривычную для Эш заботу во вполне обыденные действия. Ловя себя на мысли, что в любой другой обстановке она осталась бы недовольной этим, Лиз наблюдает, как Ангела оборачивает вокруг её шеи шарф, вкладывая в это движение что-то совсем незнакомое. Но безусловно приятное. Конечно, Энджи не могла знать, что обходящаяся без заботы близких всю жизнь Эш была сейчас где-то на грани между какой-то концентрированной радостью и своим лёгким недовольством, но... ей просто нужно было привыкнуть. Как будто зная о том, как могут быть восприняты её действия, Ангела смело и требовательно вовлекает Элизабет в поцелуй, снова выглядит уверенно и даже отчасти не напоминает смущённо кутающееся в одеяло обнажённое светловолосое чудо, которое Эш утром обнаружила в своей постели. Не напоминает ту женщину, которая пришла вчера, поторопившись снять с себя и так веющую невыносимой сексуальностью одежду, чтобы сразу обозначить цель своего прихода в гости.
Эш всё ещё не слишком сильно верила в реальность происходящего, но это не делало её той, кто вдруг не хочет никак реагировать на это, словно находясь в каком-то вялотекущем сне. Она приобнимает Ангелу за талию, с улыбкой слушает её объяснения.
— Я тут вспомнила, как ты смутилась от моего первого поцелуя. И подумала, заметила ли ты, что со мной случилось, когда ты поцеловала меня в Аризоне, — проронила Эш, пока они шли к лифту, — Мне очень хотелось всё испортить, и вовлечь тебя в настоящий поцелуй, ведь то оборудование стоило явно дороже такой благодарности.
Стоя в лифте, который направлялся вниз, Элизабет приобняла Ангелу и не удержалась от того, чтобы не порадовать её чередой коротких поцелуев. Говорить не хотелось, но Энджи скорее всего ждала ответов на свои вопрос, а сама Эш не просто так начала с разговора об их первой встрече.
— Знаешь, попади я каким-то чудом в Овервотч, то точно начала бы ухаживать за тобой раньше. Может, не так уж активно, ведь уверенность мне придаёт то, чем я занимаюсь, но едва бы ты смогла так просто от меня отделаться.
Она ловко поворачивает крылатую, снова беря её за руку и делая вид, что в лифте ничего не происходило, когда открываются двери, и другие люди терпеливо ждут, пока две женщины, которые определённо не занимались ничем непристойным в этом лифте, покинут его. Лиз сохраняет на лице привычную ухмылку, и смотрит на ёлку, которая действительно стоит в холле гостиницы.
— Мне нечего просить у Санты, Пёрышки. Я и так получила самый лучший подарок, о котором только можно было мечтать. Серьёзно, — она сжала руку Ангелы, как будто прося её взглянуть на себя, — У меня ведь всё было. Но не было человека, с которым я хотела бы наверстать упущенные возможности. Нет, не утащить его в то, чем я занимаюсь, — со смешком выдала Эш, - Ты знаешь, о чём я говорю. Думаю, что и у тебя не было возможностей даже гулять с кем-то вот так. Только посмотри на нас, Пёрышки — две женщины под сорок, которые ведут себя как дети. По-детски наслаждаются обществом друг друга. Что-то планируют на Рождество. Я думала, в этом плане меня уж точно нельзя ничем удивить, но, кажется, ты обладаешь какой-то странной магией, чтобы вовлекать меня во всё это, даже не прилагая усилий, а просто будучи рядом.
Несмотря на красоту в холле, Лиз всё-таки утаскивает оттуда Ангелу и решает, что перед тем, как они отправятся за алкоголем, стоит нанести визит в узкоспециализированный магазин, чтобы прикупить того, чем Эш хотела бы разнообразить моменты близости. Лиз чувствовала себя подростком, который хочет чего-то совсем незатейливого и похотливого, но была уверена, что вид Энджи снова и снова будет вгонять её в ступор, ошеломлять и делать эти моменты куда глубже, чем воспринимали бы их подростки.
Машина всё ещё находится возле гостиницы и, прежде чем сесть, Элизабет активирует систему климат-контроля, чтобы в салоне было теплее. Легонько сжимает руку Ангелы, как будто говорит о том, что надо подождать. Впускает её в тёплый салон, и только затем садится сама. Места, где она побывала вчера, отмечаются на навигаторе, поэтому Эш избавляет себя от необходимости вспоминать, куда она заходила в незнакомом городе. Поглядывает лукаво на Ангелу, спрашивая себя, знает ли она об этих местах. В частности, о первом, куда они и направляются. Кружащий вокруг снег, который никак не стесняет движения машины, настраивает на какой-то совсем волшебный лад, и Лиз не хочет отвлекаться на дорогу, но вынужденно делает это. Тонкие пальцы Ангелы ненавязчиво ласкают её свободную руку, и Элизабет переплетает свои пальцы с её, так и не находя ответа на вопрос, откуда доктор Циглер научилась так тонко чувствовать её всего за сутки тесного знакомства.
Эш держит в памяти их первую встречу не просто так. Она так и не отвечает Ангеле по поводу финансов, молча соглашается брать все траты на себя, но при этом не считает их большими тратами. Она была богатой не только потому, что грабила, но и потому, что умело распоряжалась своими финансами. Строго говоря, Эш не было куда потратить деньги, остающиеся у неё как выручка. Её собственные потребности, вопреки слухам, были достаточно скромны, но теперь... Теперь Эш была готова даже к тому, чтобы заказывать Валькирию, сделанную из золота, только чтобы показать, что едва ли ей жалко денег, которые она тратила, тратит и будет тратить на любимую женщину.
Останавливаясь возле невзрачного дома, в подвале которого и располагается специализированный магазин, Эш сбивчиво объясняет, что куда лучше заходить за алкоголем, просто имея при себе коробки и пакеты с одеждой, нежели наоборот, когда будет соблазн тут же выпить. Забывает о том, что они всё равно будут оставлять покупки в машине, но понимает, что уже поздно менять пункт назначения. Выходит из машины, заглушая мотор и помогая Ангеле.
Вообще, по антуражу и внутреннему убранству это место едва ли напоминало грубоватый сексшоп, вроде тех, какие были в Штатах. Стены были украшены абстрактными узорами, смущающиеся люди-продавцы были давно заменены омниками, которые могли бы помочь с выбором, не размениваясь на эмоции не осуждая за вкусы. Довольно большой каталог обладал гибкой системой поиска и позволял выбрать то, что конкретно хочется. Заводя Энджи внутрь, Лиз подумала, что если та и дальше будет такой смелой, то есть отличная возможность узнать больше о её предпочтениях, которые пока что оставались для Эш загадкой в большей степени.
Не собираясь откладывать разговор про одежду, Эш потянула крылатую вдоль рядов с тускло блестящими в свете ламп нарядами, которые были просто образцами, но в недрах этого магазина всегда могло найтись что-то по размеру. Остановившись возле монашеского одеяния, Эш обхватила руку Ангелы, заставляя её прикоснуться к костюму, провести по нему рукой, сжать тихо скрипнувшую ткань.
— Побудешь сегодня моей монашкой? — как-то пьяно заметила Лиз, — Ангелу бы такое подошло. Я думаю..., — переборов непривычное смущение, заметила Эш, - Ты могла бы подобрать что-то и мне.
Электронный каталог, который можно было вызвать простым нажатием на панель чуть ли не на каждой витрине, распахнул перед женщинами свой ассортимент, и Элизабет нервно хмыкнула.
— Это так непривычно смущает, как будто у нас и не было прошлой ночи, но... когда я думаю об этом, мне хочется вовлечь тебя во что-то куда более интересное, — она скользнула рукой по секциям, переходя в ту, где можно было заказать страпон, - Я бы хотела чуть глубже выражать свои чувства к тебе.
Лиз казалось, что она вполне успешно справилась с заданием "не покраснеть", да и омники едва могли заинтересованно взглянуть на неё. Сейчас её мог совсем смутить только взгляд Ангелы. И... это тоже было далеко не всё, что Эш хотела бы тут прикупить. В конце концов, у них была ещё целая неделя, а Лиз хотела бы запомнить каждый день. Сделать каждый день особенным и заставить Ангелу ничуть не меньше желать новой встречи, когда им всё-таки придётся на какое-то время расстаться.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Наверное, Эш ожидала увидеть не совсем такой реакции от Ангелы, справедливо полагая, что у неё, как у обладательницы такого костюма, должны быть скелеты в шкафу, но собственная робость быстро проходила, уступая место какому-то странному умилению. Такое обычно бывает, когда смотришь на младшего брата или собственных детей, которые делают что-то, что у них не получается. Лиз немного засомневалась в своих желаниях, но в целом Ангела действовала на неё настолько успокаивающе, что даже в таких интимных делах Эш чувствовала её поддержку. Чувствовала желание, которое исходило от крылатой. Она не выпустила руку, не показала своего неудобства, и Элизабет почувствовала себя куда увереннее. Она, конечно, отпустила бы несколько неудачных шуток, если бы хотела совсем смутить Энджи, но вместо этого только наблюдала за ней, понимающе глядя на смущение своей девушки и её попытки привыкнуть к этой чарующей и откровенно пьянящей обстановке.
— Ты выглядишь так чудесно сейчас, — шепнула Эш в скрытое волосами ухо Ангелы, — Я тоже сомневалась, стоит ли так быстро сюда идти, но... ты как будто говоришь мне "да", даже не говоря "да".
Она поймала направленный на неё взгляд Ангелы, как будто уже слишком пьяной от всего этого ассортимента вокруг. Пьяной даже больше, чем была пьяна сама Элизабет. Эш сжала её руку и кивнула, как будто давая эту поддержку, так нужную сейчас. И понимала, что даже если Энджи вдруг наотрез откажется или скажет, что ей нужно время, у Лиз не получится обижаться. В конце концов, доктору Циглер, её личному врачу, не были нужны все эти костюмы, чтобы отлично выглядеть. Эш каждый раз говорила себе, что неважно, чем именно скрыто тело, важно только как оно изгибается и какие позы принимает, и ведь это было как раз про доктора Циглер. На ум конечно некстати пришла дочка губернатора Калифорнии, но Лиз решила, что в магазине уж точно не станет рассказывать об этом.
— Хочешь, чтобы я была дьяволом? — с лёгкой улыбкой уточнила Эш, — Я где-то видела тут подходящий вариант, — теперь удобнее было искать нужные костюмы через каталог, а не ходить вдоль рядов, собирая и другие парные варианты, и Лиз уже совсем скоро нашла несколько доступных вариантов, хотя самый хороший там был всего один, что делало выбор невозможным. Два других, подешевле, не понравились Лиз слишком малой вариативностью настроек отдельных элементов, а вот другой, чёрно-красный, с языками пламени был как раз тем, что нужно.
Элизабет уже добавляла всё перечисленное в корзину заказа, когда почувствовала требовательное прикосновение к подбородку. Энджи была умилительна в своей невинности, но Эш была уверена, что этот хорошо натренированный и наигранный образ спадёт с неё, когда они вернутся домой. Она не осуждала Ангелу, даже наоборот: всячески старалась поддерживать те роли, которые они занимали по жизни. Как и во всём другом, Эш старалась вести, и просьба вызвала у неё единственно возможную реакцию. Коротко кивнув, она всё-таки отвлекается от изучения каталога и приобнимает Ангелу, несмотря на то, что редкие посетители в этом месте, не говоря уже об омниках, были.
— Эй, — тихо произносит она, - Тебе не о чем беспокоиться, Пёрышки, я тебя всему научу, — снова шепчет она в ухо, невольно вдыхая интересный аромат парфюма Ангелы, — И буду очень аккуратна, — добавляет вдруг Эш, позволяя себе улыбку, — Ну, насколько дьявол может быть аккуратен с божьей прислужницей.
Она уделяет куда больше времени каталогу, чтобы заказать ещё несколько девайсов, попутно объясняя их предназначение Ангеле и добиваясь от неё искренней реакции, время от времени ободряюще сжимая её руку. Мерки, которые надо ввести, чтобы омники в кратчайшие сроки закончили всё необходимое, не становятся сюрпризом, но Эш помнит свои размеры. У Ангелы, кажется, тоже не возникает особых сложностей с тем, чтобы назвать свои размеры, а Лиз добавляет, что мерки — это чуть ли не главное для омников, работающих с таким материалом.
— Я буду грустить, если что-то не подойдёт, — думает Эш, поглядывая на свою девушку и временами косясь на других посетителей, которые, рассматривая ассортимент, делают то же самое, и тоже жмутся к своим любимым. Одиночки редко приходят сюда, как красноречиво говорит почти пустой зал. Как, наверное, и факт того, что одежда обычно надевается для кого-то особенного.
— С ума сойти, после Бекки никто не просил меня наряжаться. Это... очень волнительно.
Оплатив двойную сумму за срочный заказ, который обещают доставить на дом к Ангеле уже этим вечером, ближе к полуночи, Лиз наконец утаскивает пернатую из этого смущающего места и снова привычно греет машину, прежде чем направиться дальше. Док не останавливает её, а Эш понимает, что это уже привычка после Аризоны, но тут, где блага жизни идут в ногу со временем, можно обходиться без этого, потому что всё адаптировано под климат.
— Где я вообще это высмотрела? В передачах по географии? Боюсь спалить мотор из-за лёгкого холода, ха-ха.
— Не замёрзла? — интересуется Лиз, наклоняясь к Ангеле и оставляя короткий поцелуй на её губах, который она, после недолгих раздумий делает длинным.
— Слушай, я... — отстранившись, замечает Эш, - Не предложила бы, если бы ты не пришла в таком виде, просто... мне это нравится, — призналась она, - Наверное, нужно рассказать, почему и как я с этим столкнулась.
Лиз чувствовала тёплую руку Энджи, но глядела на дорогу — касание нежных пальцев как будто давало ей столько же уверенности, сколько мог подарить расслабленный, почти что пьяный взгляд её доктора. Они могли заехать в любой из магазинов, где был сносный ассортимент вин, но Ангела, кажется, хотела прикупить что-то конкретное.
— В общем, это случилось пару лет назад, — Эш мельком взглянула на Ангелу, надеясь, что рассказ о прошлых отношениях не вызовет у крылатой ревности, - Мы мстили вражеской банде за отбитый груз, который они посчитали своим, ведь поезд направлялся из Аризоны в Калифорнию. Мы задали им жару, вынуждая в спешке сбежать. Когда мы обыскивали их базу, я нашла их пленницу, которую они держали у себя уже пару недель. Эти сукины дети взяли в заложницы дочь губернатора, и с её помощью хотели как-то легализовать преступность в штате. Короче говоря, те ещё планы, — со смешком заметила Эш, - Но суть в том, что эта девушка -  Ребекка — неверно приняла меня за принца на белом коне. Она оказалась поклонницей подобных... отношений, — осторожно продолжала Элизабет, - клубы, где бал правят властные женщины, затянутые в латекс, чьи ноги в лакированных ботфортах вылизывают частные клиенты; домашние сессии, где люди придумывают немыслимые вещи... и это было только начало. Признаю, она была милой, но сначала я была склонна подумать, что Бекка там работает. А она оказалась клиенткой. И захотела видеть меня той, кто ей приказывает, как будто это не было моей работой. Некоторый... мой опыт, — неуверенно выдохнула Лиз, — И правда был интересным. Я играла другие роли, причиняла ей боль, которую она хотела, но она не хотела видеть эти отношения как нормальные. А я не хотела только причинять ей боль, — взглянув на Ангелу, Лиз замолчала.
— В общем, — добавила она через несколько минут, — У нас не сложилось. Но интерес к чему-то такому у меня сохранился. И я очень рада, что у меня есть шанс показать всё тебе, поскольку...
— Мы любим друг друга?
— Поскольку, — Эш непривычно замялась, — У нас ведь не такие отношения, правда? Мы приехали, — вдруг заметила она, на самом деле больше всего желая отложить признание в любви. Переднее сиденье машины было явно не тем местом, где Элизабет бы хотела сказать о своих чувствах.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]

Лиз ожидала чего угодно в ответ — это могло быть молчание, сочувствующие слова, какие-то новые вопросы, но, даже сама привыкшая реагировать на всё легко и непринуждённо, она не ждала шутку в ответ на это. То есть, совсем не ждала. Зеке как-то шутил, что их босс могла бы претендовать на звание той женщины, у которой всегда найдётся достойный ответ на любую реплику, и в чём-то он был прав — за словом в карман Элизабет Эш не лезла. Но сейчас она... не могла ничего сказать в ответ. Ни согласиться, потому что это было, помимо шутки, очень заманчивым предложением, ни что-то возразить. Она не могла даже сыграть самую настоящую обиду, потому что одной этой фразой Ангела буквально выбила у именитой преступницы почву из-под ног. Лиз с радостью сменила обстановку, покинув салон, но не могла бы сказать, что у неё не осталось никакого желания делиться такими глубоко личными темами. Может, и сама Ангела не понимала, что для Лиз нет какого-то подходящего или неподходящего времени, чтобы обсуждать слишком личное и сокровенное, которое, ко всему прочему, оставило не самый приятный осадок в прошлом.
— Наверное, она просто слишком занервничала, что я уже, в первый же день после нашей близости, бросилась ей об этом рассказывать. Мы ни разу не дали друг другу понять, что из этого точно выйдет что-то большее. Да, конечно, клятвы и прочие обещания, сказанные в моменты близости, могут зацепить, но... к чему мы пришли, как научились чувствовать друг друга? Не всё ли было напрасно?
Эш поняла, что не слишком сопротивляется решению Ангелы тут же восполнить пробелы в их прогулке и теперь заняться списком покупок. Наверное, если бы она ничего больше не сказала, у Лиз бы снова пропало настроение, но... она старалась, чтобы этого не случилось, постоянно напоминая себе, что это, в конце концов, была её инициатива. Её желание рассказать о том, почему она вообще решилась на такие откровенно неудобные наряды, предпочитая внешний вид комфорту и не пытаясь как-то совместить эти варианты, когда дело доходит до подобной близости.
— Чёрт, Бекка, ты даже вдали от меня умудряешься портить мне жизнь.
Она машинально приобняла Энджи, почувствовав, как та льнёт к ней, будто нашкодивший котёнок, и разумеется едва ли заинтересованные взгляды других покупателей могли сейчас остановить Лиз. Ей не очень хотелось возвращаться к этой теме в людном месте, но Эш всегда могла сказать, что её настроение вполне может вернуться из-за приятных мелочей, к тому же когда они ходят по рядам и смотрят на продукты, которые едва ли есть в Аризоне.
— Ты серьёзно? — по мере того, как Ангела говорила, Лиз не могла не перебить её, — Я говорила это не затем, чтобы сделать из наших отношений то же самое. Я была несчастна с ней, понимаешь? Она хотела чувствовать боль, которую я причиняю и при помощи своей психики переводить её в удовольствие. Я поздно поняла, что это были только отношения ради таких тематических сессий, завёрнутые в красивую этикетку того, что мы видели в том магазине. Но я хотела другого.
Эш подхватила пару упаковок вяленого мяса, добавляя это к списку покупок, но поздно вспомнила о том, что вряд ли чем-то будет закусывать виски, если он будет хорош.
Может, тогда не виски?
— Это не так работает, — тихо продолжила Эш, — Это не экзамен, и не конкурс. Не соревнование. А я не та, кто будет высматривать в тебе минусы. Я буду рядом, чтобы поймать тебя, если ты оступишься. Подсказать то, что не будет получаться. Упаковать тебя в этот костюм, наконец, — Лиз качнула головой без тени улыбки, шапка волос оживилась, — Если ты не уверена или не хочешь, то не бойся меня оттолкнуть. Главное ведь совсем не то, во что ты одета. Понимаешь?
Выбор виски не стал для Эш долгим занятием, и она просто взяла бутылку уже проверенной и хорошо знакомой ей марки, вспомнив, как они с бандой как-то ограбили целый магазин, что было ничтожно по меркам банды, но принесло им личную выгоду в виде хорошего алкоголя. Кажется, после этого случая владелец этой компании попросил у них нечто вроде сделки, чтобы топить конкурентов и защищать его, но Лиз, решившая, что настолько грязно манипулировать собой никому и никогда не позволит, согласилась только не трогать его, если он будет периодически отстёгивать им долю. Это работало, но в этот раз никто ещё не вызвался пополнить запасы, так что сейчас бутылка с интересным названием O'Grady была очень кстати.
Эш не забыла и про пару бутылок какого-то элитного пива, прежде чем снова найти в магазине Ангелу и с невозмутимым видом положить все находки в корзину.
В полном объёме выполнив гастрономическую программу, Лиз поняла, что заметно отошла после не самого приятного разговора, и что искренность между ней и Энджи только поспособствовала этому. Даже несмотря на то, что по дороге до дома Ангелы женщины в основном молчали, Лиз чувствовала себя заметно лучше, только вот...
Сейчас было неловко снова переступать порог этой квартиры, но за последние сутки многое изменилось, и теперь у Эш не было негативных эмоций. Она взяла на себя все расходы и не дала пернатой нести даже самую лёгкую сумку. Эти... ухаживания за хрупкой и женственной Циглер очень давили на больное место Эш — ещё в школе она дралась с мальчишками и отчаянно пыталась добиться внимания у "подруг", которые зачастую были влюблены в самых отъявленных идиотов. Эш стала хулиганить не поэтому, но поняла, что и такой вариант не работает, а к ней самой после этого перестали подбивать клинья даже парни.
— И вот я тут, спустя столько лет, как будто помогаю донести сумку до дома самой клёвой девчонке в классе. И надеюсь на поцелуй перед тем, как она скроется в своём доме. И точно будет поглядывать на меня в окно.
Лиз с лёгкой улыбкой наблюдает за кошкой, присаживается рядом с ней сама, чтобы погладить, пока Ангела всё-таки берёт пакеты и уносит их на кухню. Животное непривычно доверчиво тянулось к рукам, а Эш ловила себя на мысли, что в первый раз совсем не заметила кошку.
— Значит, живёшь тут с Пёрышками, — тихо, чтобы не слышала Ангела, шепчет Лиз, беря пушистую особу на руки и проводя большим пальцем одной руки по кошачьему лбу, между ушек, - Тебе очень повезло, мисси.
Она отпускает тихо мурлыкающую кошку, разомлевшую от такого внимания, и, когда Ангела снова появляется, Эш, как будто ожидающая чего-то особенного, поднимается. Вздрагивает, чуть только шеи касается холодный нос.
— Не думай, — уже более привычным тоном замечает она, помогая снять с себя пиджак и затем кладя обе руки на талию Ангелы, — Что меня так просто разоружить, Пёрышки.
Руки скользят по её телу, поднимаясь выше, пока Эш просто хочет подарить Энджи немного тепла. Улавливает какой-то ненавязчивый намёк, но понимает, что сначала нужно уделить суете немного времени.
— Думаю, тебе ещё нужно подготовить ванну, — прижимая к себе изящную фигуру крылатой, шепчет Лиз, — А мне... стоит заняться вином и конфетами? Кажется, я немного заразила тебя тягой к роскоши. Или всё-таки ты принимаешь ванну с таким шиком каждый раз, когда есть повод?
Она позволяет себе ещё немного подержать эту женщину в объятьях, понимая, что почти не обижается на шутку, но желая как-то обыграть её теперь, и разворачивает к себе спиной, отправляя в ванну лёгким прикосновением ладони к ягодицам. Тратит немного времени на то, чтобы убрать продукты в холодильник и интуитивно отыскать бокалы для вина. Используя свои скудные познания о менталитете, Элизабет педантично моет бокалы, чтобы снова придать им блеск, и, наконец, открывает бутылку вина. Время за этими медитативными занятиями немного теряется, поэтому в ванну Лиз заходит, предварительно скинув одежду и оставив её на кухне. Она держит в руках бокалы и бутылку, зажимая подмышкой коробку конфет, справедливо рассудив, что они подойдут к вину, если только Ангела не любит пить, как принято в высшем обществе. По правде, это бы ещё больше удивило Лиз, но со стороны Ангела не выглядела опытным дегустатором вин.
— Сюрприз, — выдала она вместо приветствия, заметив, что уже совсем не смущается. И что на самом деле, за всё это время, ей так и не стало по-настоящему холодно из-за того, что рядом была её доктор.
[icon]https://i.imgur.com/1C98IEq.png[/icon]