- В отделение интенсивной терапии! - новый пациент был самым сложным на практике Ангелы Циглер. Они выхаживали его около месяца, когда стало ясно: они не спасут ему руку, ноги и правое легкое нуждалось в значительной замене. И хуже всего... хуже всего было обрекать человека на определенно страдальческую жизнь после такой сложной операции.

С точки зрения медицины: это был прорыв. Они готовили импланты к пересадке порядка месяца, в разработке их участвовал не один гениальный нейрохирург. В эти идеальные, шедевральные бионические руки и ноги были вложены умы лучших гениев этого мира. Это было красиво. И жестоко одновременно. И от этого всего симбиоза хищных мощных мышц с детальной точностью нейронных сетей мурашки бежали вдоль позвоночника. Завораживало.

- Доктор Циглер, жидкость в лёгких! - для Ангелы каждая операция это только усердная работа. Когда голова отключается и руки работают сами: она не допускает за столом шуток и историй, тщательно сосредоточившись на том, что она делает. Ведь от её каждого движения лазерным скальпелем зависит жизнь. Так настойчиво борющаяся за существование жизнь, таящаяся в теле уже давно к ней не приспособленном.
- Отсос, - командует Ангела, чертыхнувшись, когда закровило сильнее, - имплант охлаждён?

Четырнадцать часов в операционной. Ангела устало осела на кресло, откидывая голову - ноги ломило и спина неприятно болела, а испарина на лбу давно стала липкой. Она потерла переносицу. В голове загудело. Во врачебной практике Ангелы Циглер был не один сложный случай, над которым приходилось поломать голову, но этот... этот был чем-то иным и особенным. Когда приходится собрать человека заново. Воссоздать все то, что когда-то сделала природа - совершить чудо, создать живое существо. Из болтов. Имплантов. Бионических деталей, трубок с биомассой.

- Спаси его, Ангела. Сохрани ему жизнь, ладно? - говорил Джек. Она спасла. Но какой ценой?
Он, наверняка, вряд ли будет ей благодарен. Как правило, очень малый процент из ее пациентов искренне ее благодарил. Но и работает Ангела Циглер не из людской снисходительной благодарности.

- Нам нужно было больше времени... Импланты далеко неидеальны, - нахмурившись, произносит Ангела, копаясь в ворохе деловых бумаг и стараясь найти последние показания, - лёгкое отказало настолько внезапно, что пришлось срочно оперировать, ну, и сами понимаете, Джек, - подняв совсем тусклый и уставший взгляд на командира, заключает доктор Циглер, - понадобится время, чтобы пронаблюдать реакцию организма на инородный предмет. Вероятнее всего... вероятнее всего, понадобятся огромные усилия, чтобы привести все в норму. Ему придётся заново учиться держать ложку, - Ангела сжимает пальцы, - затем есть, затем он пойдёт, а потом побежит. Но до этого ему предстоит мочиться под себя, как грудному ребёнку, и стараться совладать с тем, что то, что он есть теперь - не человек и не омник. Киборг. Малый шаг вперёд для него самого и огромный для человечества.

Пациент стабилен, прибор рядом с ним, считывающий размеренный пульс на уцелевшей конечности, мерно пищит, выдавая одну за другой спокойную волну кардиограммы. Длинные алые трубки, идущие из затылка к пульсирующей силой живой конечности. Эти же трубки, переносчики биомассы, крови и антифриза закачиваются в лежащую отдельно бионическую руку. Эти же трубки идут вдоль позвоночника. Со стороны, должно быть, выглядит забавно, но Ангеле сейчас совсем несмешно.
- Должен был уже очнуться, - прокручивает у себя в голове мысль Ангела, откладывая на прикроватный столик планшет. Внезапно напрягшиеся мышцы на изуродованном лице заставили её все же замереть, зажав в пальцах шариковую ручку.

Она встречает взгляд глубоких карих глаз. Замирает. Чувствует в этом взгляде непонимание происходящего, полное и беспросветное.
- Здравствуйте, - медленно начинает доктор, плавно ведя ручкой справа налево, а затем сверху вниз, - следите за ручкой, пожалуйста. Меня зовут доктор Ангела Циглер - я Ваш лечащий врач. Вы можете вспомнить своё имя и что с Вами произошло? Мы заменили Вам лёгкое, говорить будет сложно, поэтому можете ответить мне движением головы.